Сталинизм и война

Большинство упомянутых вопросов рецензент Хорошилов оставляет без ответа, а труды Ключарева[254] отвергает, исходя из «непогрешимости великого полководца». По мнению рецензента, в сентябре 1942 г. произошла будто бы «глубокая перестройка» Сталина — он стал советоваться с генералами. Но достаточно ли этого для подлинной перестройки? Стали ли его решения более умными? Изменилась ли цена войны? По поводу бреши по р. Аксаю, рецензент утверждает, будто бы было сделано все возможное, чтобы ее закрыть. Может быть, это и верно, если считать приоритетным штурм «котла». Именно для этой цели Сталин и передал 2-ю гвардейскую армию в распоряжение Донского фронта вместо того, чтобы непосредственно направить ее на рубеж Аксая. О том, насколько верны были приоритеты, рецензент молчит. Если в т. 6 12-томника заслуги группы Захарова и 2-й гвардейской армии были показаны нечетко и даже противоречиво (первая «спасла положение», вторая вела «решающие бои»), то рецензент нарочито называет сражение лишь «эпизодом у хутора Верхне-Кумского», хотя оно вместе с последующими действиями 2-й гвардейской армии предотвратило вероятные прорыв внутреннего фронта и очень опасное для 2-й гвардейской армии столкновение ее походных колонн с боевыми порядками противника. Сражение было значительным и своей протяженностью во времени (6 дней) и пространстве (1000 км[253]). Рецензент неизменно тенденциозен. Так, именем 51-й армии он называет лишь ее остатки (группу Захарова). Противник обладал на Аксае многократным превосходством (в танках — в 6 раз), а генерал Захаров просил (не приказывал!) красноармейцев продержаться хотя бы несколько дней.

После появления в свет рецензии Хорошилова невоенный журнал «Новая и новейшая история» (1991. № 6) издал ранее изъятые цензурой отрывки воспоминаний главного маршала Воронова. Они свидетельствуют о «нерешительности Сталина». Когда «наши главные силы продолжали наступление на юг (Ростов) после их успешного прорыва под Сталинградом, тогда Верховный хотел ограничиться лишь уничтожением окруженной группировки Паулюса». Иными словами, попытка Хорошилова «закрыть» тему приобретает еще более жалкий вид. Названная проблема приоритетов оказывается еще более актуальной. Уже сейчас становится еще более сомнительным представление о будто бы безупречных действиях Сталина после того, как он назначил Жукова своим заместителем.

Второй миф — о сталинской полководческой школе также имеет агитационное происхождение. На наш взгляд, о существовании в СССР единой школы полководцев говорить нельзя. Водораздел между профессионализмом и некомпетентностью, добром и злом прошел и через эту ячейку общества. Не могут быть сведены в одну «школу» необразованные Буденный и Ворошилов с Василевским и Ватутиным. Полководцы новой формации также не были едины. Жуков и Рокоссовский весьма по-разному относились к средствам достижения цели операции, да и войны в целом.

Засилье сталинизма не могло не повлиять и действительно повлияло на профессиональный уровень руководства не только армии в целом, но и фронтов и других объединений, соединений, частей. Здесь уместна определенная историческая и историографическая параллель. Известно, что под влиянием мемуарных произведений бывших лидеров вермахта и историографии ФРГ первых послевоенных лет превалировала точка зрения: «плохой Гитлер — хорошие генералы». Оценка военной квалификации и нравственности главнокомандующего Гитлера и генералов долгое время служила своеобразным водоразделом между научными и апологетическими направлениями западногерманской литературы о войне. Победила объективная точка зрения: большинство генералов отдали свой опыт и свои знания фашизму, просчеты Гитлера были и их просчетами. Так, вопреки тезису о дилетантизме оного Гитлера и высоком профессионализме генералов В. Дайст (ФРГ) верно считает, что «оперативное планирование вермахта полностью соответствовало ошибочным расчетам Гитлера», что и в «военном руководстве место профессионального осмысления заняли догмы веры», что идеологически обусловленный авантюризм был общим пороком и Гитлера, и его генералов[255].

По свидетельству Федосеева, при редактировании собственной биографии «вождь» оставил слова: «Большой заслугой товарища Сталина перед Родиной следует считать тот факт, что он сумел во время Отечественной войны подобрать, воспитать и выдвинуть на ответственные посты новые руководящие военные кадры, вынесшие на своих плечах всю тяжесть войны с Германией и ее союзниками». Сталин понимал, по мнению Федосеева, что разгром бывшего военного руководства в 1937–1938 гг. будут помнить, и настаивал, что вот «он подобрал, воспитал и создал новые руководящие военные кадры». Федосеев, однако, обходит молчанием вопросы: какова истинная роль Сталина в «воспитании» полководцев, прилично ли писать о своих «заслугах», искренне ли Сталин оценивал роль полководцев.