Сталинизм. Народная монархия

— Но есть доказательства, — возразил Крючков.

— Вот ты сам и доложи о них Александру Николаевичу.

Такая постановка вопроса не то что удивила, а просто потрясла Крючкова: вместо того чтобы обезвредить врага, пробравшегося в святая святых — Политбюро, Генеральный секретарь партии и президент страны советует предупредить его, что тот разоблачен. Если это не издевательство, то тогда… тогда эхо предательство на самом высоком уровне. Предательство, против которого не в состоянии бороться даже его всесильное ведомство.

Но и Горбачев понял, что он в открытую начал играть опасную игру.

— Не надо драматизировать, — попытался он смягчить неприятный для себя разговор. — Ты мне разыщи захоронение царя и его семьи, а потом мы разберемся и с Александром Николаевичем.

Говорить больше было не о чем, Крючков не стал даже спрашивать, зачем ему понадобились царские останки. Спустя несколько дней он доложил Горбачеву, что поисками захоронения Николая II и его семьи занята большая группа людей.

— Ты не тяни с этим делом, — сказал Горбачев, — нужно успокоить общественность и наших зарубежных друзей…

* * *

Скоро какие-то останки нашли под Екатеринбургом. Однако царские они или не царские — оставалось под большим вопросом. Пока эксперты и криминалисты изучали находку, новоиспеченный президент Российской Федерации Борис Ельцин в сговоре с таким же новоиспеченным президентом Украины Кравчуком и председателем Верховного Совета Белоруссии Шушкевичем, нарушив все мыслимые и немыслимые законы страны, подписали Беловежское соглашение и таким нехитрым способом выдернули из-под Горбачева кресло. Он оставался президентом СССР, но страны с таким названием уже не было на карте мира. Встреча с английской королевой стала теперь для Михаила Сергеевича несбыточной мечтой.

Инициативу перезахоронения царских останков перехватил Ельцин — соперник Горбачева в борьбе за власть, но его верный последователь в деле развала страны, преданности западно-американской властной элите и ненависти к Советской власти, новый вождь-пигмей, возомнивший себя великим мыслителем. Он еще в большей мере развел ажиотаж вокруг царствования Николая II. «Независимые» печать, радио и телевидение продолжали трубить о великих достижениях последнего императора. По возрастающей шла критика Сталина, который продолжил дело тех, кто убил несчастного монарха, узурпировал власть и погубил великую Россию. При этом обязательно подчеркивалось, что Октябрьская революция явилась ошибкой, а строительство социалистического государства — неудачным и никому не нужным экспериментом.

Месяцами, изо дня в день, обсуждался вопрос: где должны покоиться останки царя и его семьи — в Москве или Петербурге. После долгих дискуссий было принято решение, что прах Николая II и его семьи должен покоиться в Северной столице, а сопровождать царские гробы к месту захоронения должны Ельцин и Патриарх Всея Руси. Однако Алексий II сразу же отказался от участия в похоронной процессии, сославшись на то, что церковь не уверена в том, что найденные в Екатеринбурге останки принадлежат царю и его семье. Ельцин не говорил ни «да», ни «нет». Оглядываясь на своего шефа, застыли в нерешительности губернаторы и конъюнктурные политики, но ни на минуту не затихали страсти на телевидении и в печати, сотни «независимых» комментаторов, публицистов и правоведов, поливая грязью Сталина и всю историю советского периода, настоятельно толкали Ельцина к участию в проведении траурных мероприятий.

— Отсутствие первых лиц при захоронении царских останков, — кликушествовал популярный комментатор НТВ Киселев, — позор для России. Русский народ будет опозорен в глазах всего мира. Бесчувствие и равнодушие россиян к такой выдающейся личности, каким был последний царь, непростительны.

Ельцин в конце концов вышел из ступора. В последний момент он решился все же вскочить на подножку царского катафалка и помчался в Петербург. Комментаторы и политики оценили его поступок как сильный политический шаг. Вслед за Ельциным в Петербург помчалась и официальная делегация, туда же полетели губернаторы, политики и советники. Тут же, как водится, принялись чихвостить коммунистов и требовать суда над ними. Но вот слово взял Ельцин.

— Виноваты мы все, — заявил Борис Николаевич. — Нам нужно покаяться….

Десятки миллионов людей, слушавших выступление Ельцина по телевизионным каналам, не понимали, в чем их вина и в чем они должны каяться. Покаяться над царскими останками означало для них признать себя виновными в падении самодержавия, перечеркнуть историю великой страны, отречься от самопожертвования отцов и дедов и признать законной нынешнюю контрреволюцию, уничтожившую Советский Союз и приведшую людей на грань вымирания. «Толмачи», комментирующие речь Ельцина, разъяснили народу смысл его выступления. По их мнению, Ельцин призывал народ к примирению и согласию в обществе.

Народ безмолвствовал.

* * *