Сталинка(СИ)

-Не могла, ведь нет доказательств, что я погибла. Думаю, что она их надёжно спрятала. Должны сохраниться. Кто знает, как повернётся жизнь дальше? А ещё... твой прадед Архип и прабабка Виктория в тысяча восемьсот двадцать шестом году пришли в Сибирь, я тебе уже говорила, с обозом. Приехавшие с ними люди родом были из тех же мест, что и Архип. И, значит, историю его знали. Так вот, рассказывают, будто Архип сильно избил человека, который будто в разговоре с кем-то сказал, что Иосиф Корсак светскому ксендзу в Глубоком ещё в тысяча шестьсот сороковом году, на свои средства костёл построил. И мол, не простой это ксендз, а байстрюк Иосифа.

- Это кто такие ксендз и байстрюк?

- Ксендз, это священник, а байстрюк... это когда отец на сына документы не оформил.

- Хм... понял я.

Евдокия только губы поджала:

- Что же такого ты понял? Не все слухи - правда. Но обстоятельства в жизни разные бывают. Так вот... Построили костёл и такие бумаги составили, по которым навечно костёл за ксендзом закрепили, чтобы никто его оттуда выгнать права не имел. Вот и ходят слухи, что хитроумный Корсак так обустроил будущность своего байстрюка. Корсак - по-русски - лиса. А Иосиф своей хитростью славился. Говорят, такие хитроумные военные планы строил, никто его победить не мог! За победы землями и имениями награждался. Правда это или нет, кто же скажет теперь? Но, что точно знаю, что тот ксендз заказал портрет своего благодетеля и хранил картину в костёле. На портрете за спиной у Иосифа Корсака зубцы стены костела, такие же зубцы на фамильной печати. Вот она-то и есть главная ценность в тех клубках шерсти. Чтобы доказать принадлежность к роду, надо предъявить печать, рисунок зубцов на которой должен совпасть с теми, что на той картине. Сын ли, нет ли тот ксендз Иосифу, может, специально назначен был хитроумным Корсаком историю рода хранить.

- Мне срочно надо ехать в Корсаково к бабушке...

- И думать забудь. Твоя бабушка столько горя хватила за эту тайну. А ты ещё так молод, значит, пока не готов к такому разговору. Да и не знает она тебя, что ты за человек? Вот отслужишь армию, тогда... и будет видно. Сначала надо будет найти потомков того ксендза, они должны знать, где портрет Иосифа Корсака, вообще-то портретов два. Один в замке Иосифа Корсака должен был храниться, но нам важен другой, тот, что в костёле у ксендза, где у Иосифа за левым плечом зубцы костёла. Бабушка строгая, отдаст кольцо, если сочтёт нас достойными потомками.

- Это же так долго ждать?!

- Не так долго, как тебе сейчас кажется. Годы быстро летят. - Евдокия вздохнула, поправила выбившиеся из-под платка волосы: - Всё, хватит об этом. Вот и посмотрю, какой ты взрослый? - Поднялась с ящика, отряхнула платье:

- У нас в Журавлёвке школа восьмилетка. Надо в Красноярск переезжать, таким было желание вашего отца.

- Мама, мы... мы, выходит, и Буденковы, и Корсаки одновременно?

- У каждого человека есть отцовская ветвь и материнская. И у вас как у всех. Вы мои дети, и значит, не исчез с земли след Корсака.

- Если Корсак воевал...

- Всё. Ночь на дворе. Давай мыть руки, а то в саже от картошки перемазались. И спать.

В лунном свете Евдокия присмотрелась к магазину. Всё в порядке, тень от висячего замка на месте. Подумала, что с переездом надо поспешить, сыновья должны учиться дальше. Там, на окраине Красноярска, на берегу звенящей колокольчиком речки Панюковки, она присмотрела дом. Панюковка - потому что весной, когда с окрестных сопок сходит снег, талая вода превращала мелкий ручеёк в торопливый, шумный поток, ну сплошная паника. Рядом с домом большой огород. И школа рядом, и до родственников Константина недалеко. На автобусе можно доехать.

К бабушке Агафье в Корсаково Михаилу удалось приехать сразу после демобилизации. В форменном кителе и начищенных до зеркального блеска сапогах, то и дело, поправляя околыш форменной фуражки, чтоб звезда была точно посредине, поднялся на крыльцо её дома. Постучал, дверь из широких, плотно подогнанных досок бесшумно открылась. И он увидел крепкую черноволосую и черноглазую женщину. Совсем не такой представлял он свою бабушку. Она, молча, смерила его оценивающим взглядом.

- Я Михаил, ваш внук. Здравствуйте. - Женщина продолжала молчать. И он пояснил: - Сын Евдокии Буденковой. Вот, отслужил и приехал вас навестить.

- У того, кто твоего деда повесил, такая же на шапке была. - И указала скрюченным пальцем на звезду.

- Я же в армии служил, а то бандит был! Бандит!

- Ты его нашёл?

Нет, не такой представлялась ему встреча с бабушкой. И слова матери о её строгом нраве, оставались только словами. Бабушки они есть бабушки! Он знал некоторых, бывая у друзей ещё до армии. Но сейчас своей бабушке ему ответить было нечего. И он молчал. А она, ни сказав больше ни слова, вернулась в дом. Ничего другого не оставалось, как отложить разговор с ней на потом.