Сталинская гвардия. Наследники Вождя

В решающие месяцы роль застрельщика в противостоянии взял на себя Петр Ефимович Шелест – первый секретарь ЦК Компартии Украинской ССР. Когда нынешние идеологи оранжевой Украины говорят о России как о тюрьме народов и жандарме Европы, иногда они приводят в пример «вторжение в Прагу». Им невыгодно вспоминать, что вождем вторжения был Петр Шелест – лидер, который более, чем какой-либо другой политик в истории УССР, может считаться украинским националистом. За Шелестом стояла крупнейшая «национальная» партийная организация, и он не только считал необходимым сопротивляться русификации и лоббировать экономические интересы Украины, но и видел себя архитектором судеб Европы, а Украину – доминирующей силой в Восточной Европе. В книге воспоминаний «Да не судимы будете», изданной в 1995 году, Шелест не скрывал этих амбиций. Словакию Шелест воспринимал как своеобразную зону украинского влияния. Он от имени коммунистов Украины заявлял Брежневу о необходимости силового решения чешского вопроса, рвался в бой. В ночь на 23 мая в небольшом поселке на словацкой границе Шелест встретился с Василем Биляком. Разговор получился обстоятельный: говорили про грядущий чрезвычайный съезд КПЧ, который может узаконить все выкрутасы реформаторов, говорили о слабости Дубчека, о настроениях в армии и в органах Госбезопасности ЧССР. Шелест – современный лидер! – записывал беседу на магнитофон. Биляк прямо заявил, что здоровые силы в Чехословакии нуждаются в помощи с Востока. Записи тайных переговоров Шелест передаст Брежневу. Москву настораживала чрезмерная инициативность Шелеста, но упускать возможность неофициального контакта Брежнев не мог. В июле Шелест пригласит Биляка в Крым – не только для отдыха. Но словацкий коммунист опасался публичных визитов. Пришлось Брежневу подготовить встречу заговорщиков в Венгрии, при посредничестве Яноша Кадара. 20 июля на военном самолете Шелест тайно вылетел в Будапешт. Два часа он с глазу на глаз беседовал с Кадаром, после чего они отправились на Балатон, на правительственную дачу. На берегу туманного озера Петра Ефимовича ждал Биляк. Некоторое время они бродили по темной набережной, а потом до пяти утра полуночничали на даче. Биляк просил об активном содействии в борьбе с реформаторами. Шелест проинструктировал его, как составить секретное письмо в Политбюро с просьбой о помощи.

29 июля начались переговоры Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ в Чиерне-над-Тисой. Встречу подготовил Шелест, он же отличился на одном из заседаний, начал крикливо осаживать «предателя» Дубчека, а Ф. Кригеля презрительно окрестил «галицийским евреем». Припомнил Шелест и притеснения украинского меньшинства в Словакии. В знак протеста чехословацкая делегация прервала заседание, а Косыгину пришлось сглаживать инцидент. Самые откровенные и жесткие беседы прошли в формате «встречи четверок»: Брежнев, Подгорный, Косыгин, Суслов – Дубчек, Свобода, Черник, Смрковский. Брежнев в те годы умел работать активно, а выносливый Косыгин и вовсе был переговорщиком-стайером. Новые переговоры (на этот раз – с участием представителей шести партий) состоялись уже 3 августа, в Братиславе. Миссия Шелеста дала результаты: в Братиславе Брежнев получил обращение одиннадцати руководителей КПЧ – Индры, Биляка, Кольдера, Капека, Швестки, Риго, Штроугала, Пилера, Кофмана, Барбирека и Ленарта с просьбой об оказании «действенной помощи и поддержки», чтобы вырвать ЧССР «из грозящей опасности контрреволюции». Шелест записал в дневнике: «3 августа 1968 года. К вечеру я встретился с Биляком. Мы условились, что в 20.00 он заходит в общественный туалет, там должен появиться и я, и он мне через работника КГБ Савченко передаст письмо. Так и было. Мы встретились «случайно» в туалете, и Савченко незаметно, из рук в руки, передал мне конверт, в котором было долгожданное письмо».

После словацкой встречи Брежнев отбыл в Ялту, откуда продолжал дирижировать оркестром братских партий. В Ялте Брежнев и Косыгин встречались с венгерским лидером Яношом Кадором, который взял на себя новый тур увещеваний Дубчека. Соглашения, принятые в Чиерне-над-Тисой, не выполнялись, и Брежнев настойчиво напоминал об этом Дубчеку. На Старой площади имелись записи выступлений Кригеля и Смрковского, в которых чешские коммунисты признавались перед единомышленниками, что братиславские соглашения – осознанный блеф, и Москва не остановит реформы. Приближался бархатный сезон – удобное время для спецопераций.