Сталинская истребительная война

Решающим был не тот выделенный Безыменским пассаж сталинской речи (хотя и важный сам по себе), что «теперь наша армия насчитывает 300 дивизий», а то, что Сталин затем доверительно добавил⁶² и о чем умалчивает Безыменский, а именно, что «из общего количества дивизий 1/3 – механизированные дивизии» и «из 100 дивизий 2/3 танковые дивизии и 1/3 мотострелковые дивизии», которые по вооружению и оснащенности также уже соответствовали немецким танковым дивизиям. Тем самым многократное превосходство, которого требовал Сталин 13 января 1941 г., однозначно имелось в наличии в танковом секторе, имевшем решающее значение для наступательных операций. Красная Армия обладала громадной боевой мощью бронированных ударных сил, которая позволяла ей вести обширные наступательные операции. То, что позднее выявились изъяны, например, в отношении командования механизированных корпусов, не имело значения для решений, принятых до 22 июня 1941 г.

Аналогичным образом обстояло дело в области авиации. «Мы имеем, – говорил Сталин, – в достаточном количестве и производим в массовом порядке самолеты, достигающие скорости 600-650 километров в час. Это первоклассные самолеты. В случае войны эти самолеты будут задействованы в первую очередь.» Напротив, как сообщал Сталин, немецкая армия «не имеет ни в отношении танков, ни в отношении артиллерии, ни в отношении самолетов ничего особенного». «Германская армия утратила вкус к дальнейшему улучшению военной техники», «кроме того, в германской армии возникли хвастливость, самоуспокоенность, зазнайство. Военная теория не прогрессирует, военная техника отстает не только от нашей, но Германию начинает обгонять в отношении авиации даже Америка».

Безыменский утаивает важнейший фрагмент мероприятия в Кремле, который передан в «Краткой записи» и представляет собой необычайное событие. Когда один генерал-майор танковых войск в поздний час провозгласил на банкете тост за мирную сталинскую внешнюю политику, произошло нечто неожиданное. Сталин поднялся в третий раз, чтобы выговорить генералу за его благожелательные слова, – доказательство того, что тот затронул решающий вопрос. Сталин сказал:

«Разрешите внести поправку.

Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика – дело хорошее. Мы до поры, до времени проводили линию на оборону – до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы.

А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны – теперь надо перейти от обороны к наступлению.

Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, а современная армия – армия наступательная».