Сталинская культура: скромное обаяние антисемитизма

К моменту смерти Сталина антисемитская истерия достигла апогея. 6 марта 1953 г. на имя Хрущева поступило следующее анонимное письмо: «Я осмелюсь выразить и надеюсь, не только свое мнение и пожелание, но и мнение, и пожелание многих советских граждан, пожелание в том, чтобы в период гражданской панихиды по нашему дорогому и любимому вождю И. В. Сталину не допускать «еврейского ансамбля», именуемого Государственным Союза ССР Симфоническим оркестром, коллектив которого всегда привлекается играть траурную музыку в Колонном зале Дома союзов. Траурная мелодия этого оркестра, состоящего на 95% из евреев, звучит неискренне. После каждых похорон этот еврейский сорняк, сплотившийся под вывеской Государственного Союза ССР Симфонического оркестра, с чувством удовлетворения подсчитывает свой внеплановый доход<…>. У нас есть много оркестров, состоящих из преданных сынов нашего многонационального Советского государства, и нет необходимости возлагать эту миссию на народ (евреев), не показавший за всю историю своего существования образцов героизма и преданности. Единственное, что слышит и с чем сталкивается наш трудолюбивый народ, это воровство, жульничество, спекуляция, предательство, убийства со стороны этого малочисленного, продажного народа, одно слово о котором — «еврей» — вызывает чувство отвращения и омерзения» (с. 345—346).

И вот такому письму в ЦК тут же дается ход, проводится проверка, а уже 11 марта в докладной на имя Хрущева Отдел литературы и искусства ЦК сообщает (с цифрами и процентами!), что «положение в оркестре не так «страшно»: из 112 оркестрантов русских 66 чел. (59%), евреев 40 чел. (35,7%) и других национальностей 6 чел. (5,3%). Сообщение автора письма о том, что на проводимых в оркестре конкурсах было принято мало русских, не соответствует действительности. За 1951/52 г. в оркестр было зачислено по конкурсу всего 14 музыкантов, из них русскиих 11 и евреев — 3.<…>В течение мая — июня с. г. Комитет по делам искусств переводит на пенсию 10 музыкантов (из них русских — 2, евреев — 8 чел.). В сентябре 1953 г. оркестр пополнится (пo конкурсу) новыми музыкантами коренной национальности» (с. 346). Занятно последнее предложение: пополнится «по конкурсу» пока неизвестно кем, но уже доподлинно известно, что «новыми музыкантами коренной национальности». Читая документы удивляешься не столько «засилью» (любимое слово в этих бумагах!) евреев, сколько тому, как они вообще умудрились сохраниться не только в институтах физики (где они создавали для режима новейшие вооружения), но в сфере искусства и образования.

Если первая книга дает документальную историю сталинского антисемитизма, включавшего в себя кадровую политику, карательные акции органов госбезопасности, разгром еврейской культуры, действия властей, связанные с образованием государства Израиль, репрессии против ЕАК (убийство Михоэлса, аресты деятелей еврейской культуры), наконец, кульминацию — «дело врачей», то второй сборник, «Сталин и космополитизм»[5], подготовленный с присущей всей серии тщательностью — с предметно–тематическим указателем и аннотированным указателем имен, а главное — с подробными комментариями после каждого документа, которые ставят его в контекст — как персональный, так и общий, политикоидеологический, — сфокусирован на одном сюжете — кампании борьбы к космополитизмом (до и после 1949 г.). Последняя имела особое значение потому, что впервые не только эксплицировала прежде латентную политику, но легитимировала в публичном дискурсе тотальную антиеврейскую чистку как аппарата управления, так и сферы науки и культуры, сделав ее легальным атрибутом государственной политики.

Антикосмополитическая кампания заняла два месяца в январе—марте 1949 г., но ее корни и последствия были куда более глубоки. Изначально в Агитпропе готовилась совсем иная кампания, направленная против Фадеева и стоящей за ним софроновско–суровской группы. Однако Сталин поддержал писательского генсека. Лихорадочная работа в ЦК в течение нескольких дней конца января 1949 г. завершилась разносной передовой «Правды», обвинившей ведущих театральных критиков, преимущественно евреев, в том, что они являются «носителями глубоко отвратительного для советского человека, враждебного ему безродного космополитизма». За резким поворотом стоял лично Сталин, как всегда вникавший во все детали очередной «спецоперации» — вплоть до эпитетов. О том, насколько это было «ручное управление» и насколько вождь был вовлечен в ход кампании, свидетельствует рукописная запись (карандашом), сделанная главным редактором «Правды» П. Поспеловым на приеме у Г. Маленкова накануне появления редакционной статьи. В аппарате ЦК было хорошо известно, что в этот период Маленков был всего лишь простым исполнителем указаний Сталина. Итак: