Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

Изначально советские партизанские отряды формировались НКВД, обкомами и армейскими структурами на основании директив вышестоящего партийного и государственного руководства. Поэтому в партизанских отрядах оказывались милиционеры, чекисты, представители партноменклатуры, реже — военные, а также подобранные этими категориями лиц другие бойцы — комсомольцы, коммунисты, а также беспартийные рабочие, крестьяне, служащие и интеллигенты — чаще всего прошедшие первоначальную военную подготовку либо в свое время в армии, либо в истребительных батальонах НКВД, призванных бороться с «вредителями» и диверсантами в тылу советских войск. Любопытно отметить, что в момент создания УШПД был составлен «Список сотрудников НКВД УССР, бывших тюремных работников, находящихся в партизанских отрядах»[951]. Перечень включал 464 фамилии, преимущественно тюремных охранников, на жаргоне называвшихся вертухаями.

В условиях военного времени отказ служить в рядах партизан или Красной армии приравнивался к дезертирству, что в Советском Союзе влекло за собой соответствующие последствия. Репрессии в том или ином виде ожидали и родственников «нестойких элементов». Например, житель села Нижний Карагач Измаильской области УССР Куприян Головатый 9 июля 1941 г. оставил НКГБ типовое обязательство: «Я обязуюсь хранить в строгой тайне все то, что будет происходить в моем доме, всех, кто будет приходить, и об их деятельности так же обязуюсь хранить в строгой тайне и не выдавать при любых обстоятельствах. За нарушение настоящей подписки я предупрежден, что я буду расстрелян со всем моим семейством. В чем и расписываюсь»[952].

Меры поощрения, например, зарплата[953], начислявшаяся партизанам «Большой землей» на протяжении всей войны, играли второстепенную роль. Но даже угроза жизни, особенно в первый год войны, убеждала далеко не всех связать свою судьбу с борьбой за сталинизм в тылу немцев и румын. Начальник 8-го отдела политуправления Южного фронта (Южная Украина и Молдавия) полковой комиссар Ильинский в конце сентября 1941 г. отмечал рост отказов со стороны вербуемых в партизанские отряды, и, более того, отказы со стороны людей, ранее принявших предложение участвовать в зафрон-товой борьбе: «Одной из главнейших причин. является длительная волокита с момента вербовки до момента отправки завербованного на место работы. В течение этого промежутка времени люди, будучи предоставленные сами себе, морально слабнут. На этой почве по Молдавской ССР завербованному, вследствие его отказа был предложен выбор или ехать по месту назначения, или пойти в трибунал, он (Щербаков) согласился выбрать последнее»[954].

Подавляющее большинство созданных таким образом отрядов в 1941–1942 гг. самоликвидировалось (разбрелось), было уничтожено или вышло в советский тыл, но путем своеобразного «естественного отбора» в местности, пригодной для партизанской борьбы, остались люди, более или менее видевшие для себя целесообразность борьбы в немецком тылу и способные к жизни и деятельности в лесу. Николай Шеремет писал, что прежде всего речь идет о представителях партсовактива: «Основное ядро партизанских отрядов составляют коммунисты и советские работники районов, оставленные в тылу по решению партии. Это, так сказать, цемент. Из них состоит командный и политический состав партизанских отрядов»[955].

На своеобразный «костяк» была нарощена «мышечная масса» за счет следующих категорий граждан:

— солдат-окруженцев и беглых советских военнопленных;

— мобилизованных партизанами крестьян и добровольцев из числа местного населения;

— перебежчиков, т. е. бывших служащих вооруженных вспомогательных формирований на немецкой службе;

— кадров, засылавшихся из-за линии фронта (радистов, офицеров РККА и НКВД, диверсантов, медперсонала, партфункционеров и политработников и т. д.).

В ряде случаев, как, например, с группами НКВД СССР и ГРУ, за фронт посылались целые отряды, насчитывавшие десятки человек.