Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

«Удивляюсь и не узнаю Вас. Вы произвели на меня такое хорошее впечатление, что не хочется верить Вашим радиограммам. Из-за Вашей раздражительности и грубости погода не улучшается и самолетов нам не прибавляют.

Не думайте, что мы можем и должны дать все, что Вы просите. Это невозможно при всем нашем желании.

По разъяснению Главного командования, тот, кто думает, что партизанское движение должно состоять на снабжении Центра, тот ничего не понимает в партизанском движении. Из этого делайте вывод и не ждите всего из Москвы, а добывайте на месте у противника»[1340].

Ругань командиров на штаб продолжалась и далее. В конце 1943 г., на протяжении нескольких погожих дней, не дождавшись обещанных грузов, командир кавалерийского соединения Михаил Наумов в дневнике выразил досаду на заместителя Строкача, непосредственно занимавшегося организацией поставок: «Где мера безответственности и беспечности у Соколова? У меня подчас создается впечатление, что этот деятель партизанского движения на Украине делает все, чтобы партизаны, действующие на Украине, были поставлены в невыносимые условия, а [подчиненные УШПД] партизаны, живущие в белорусских лесах, пользуются всеми преимуществами. (…) И как это не видят т.т. Строкач, Коротченко, Гречуха? За последние три дня т. Строкач прислал две радиограммы, в которых указывает о том, чтобы соединению действовать в этом районе и асфальт[ового] шоссе Киев — Житомир и ж[елезной] дороги Коростень — Киев. Очевидно, тов. Строкач ожидает активных действий и не знает, что Соколов привязал меня к аэродромам. Вообще, удивительно то, что за 100 км от фронта у штаба не хватает толку снабдить меня боеприпасами»[1341].

Критика партизан во многом была оправданной, поскольку материальная база нередко использовалась в УШПД «нецелевым образом». Так, грузовики штаба — сообразно документам, гонялись для перевозки боеприпасов, а в действительности за определенную плату они обслуживали торговые организации Москвы: Военторг, Главтекстильсбыт и даже буфет Ржевского вокзала. «Партизанскими» же машинами нередко возились и дрова на продажу горожанам в зимний период. Руководители УШПД получали за подобные услуги взятки не только деньгами, но и водкой, тканью, кожей и другими товарами.

Начальник административно-хозяйственного отдела штаба П. Шергенев сообщал об этом секретарю ЦК КП(б)У Демьяну Ко-ротченко: «В марте 1943 г. с партизанского склада берется 32 килограмма муки, 5 кг масла и ряд других продуктов, все это получается секретарем 5-го отдела Ивановой, якобы для госпиталя, и завозится к ней на квартиру. Продукты брались и по распоряжению начальника отдела Шинкарева в присутствии работника Петренко. В феврале 1943 г. через Наркомторг было выписано для оперативных задач сукно шинельное для генералов и полковников, габардин, каверкот на гражданские костюмы. Вместо оперативных целей было роздано руководству штаба и начальникам отделов»[1342].

Подобные нравы царили в УШПД не случайно. В докладной записке от 3 апреля 1944 г. кладовщик М. Клименко сообщал тому же Коротченко: «Строкачу была выделена на кожаное пальто и ботинки кожа, а списалась она по непонятному документу как отправленная в партизанское соединение. В штабе получают американскую обувь, вскоре она появляется у всего руководства штаба. На данный момент склады штаба стали обменными пунктами — импортные вещи меняются на старые, а потом все это отправляется партизанам».

В октябре 1943 г. от наркоматов в партизанский штаб пришли 5 пар золотых часов для командиров партизанских соединений. Вместо них «награду» получили Строкач и его приближенные. Более того, начальник УШПД за деньги своего ведомства умудрился сделать ремонт в своих трех московских квартирах на общую сумму 11 тыс. рублей[1343].