Сталинские репрессии. «Черные мифы» и\~факты

в воинские части через военкоматы – 231 034 чел.

из них – офицеров 27 042

б) в промышленность по постановлениям

ГОКО – 30 749

в том числе – офицеров 29 чел.

в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей – 5924 чел.

3. Арестовано органами “СМЕРШ” – 11 556 чел.

из них агентов разведки и контрразведки противника – 2083

из них – офицеров (по разным преступлениям) – 1284 чел.

4. Убыло по разным причинам за все время – в госпитали, лазареты и умерло – 5347

5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР

в проверке – 51 601 чел.

в том числе – офицеров 5657 чел.»[102]

Из 354 тысяч человек, подвергнутых проверке органами НКВД, были арестованы 11,5 тысячи человек, остальные успешно прошли проверку и были переданы в ряды РККА, в промышленность и даже в конвойные войска НКВД.

Без сомнения, честным бойцам, прошедшим окружение и плен, проверка в спецлагерях НКВД казалась унизительной, во многом воспринималась как проявление недоверия. Об этом говорят многие ветераны. Отсутствие такой проверки тем не менее являлось бы проявлением безумия со стороны советских властей. Известно, что резидентуры абвера выявлялись и уничтожались в СССР спустя много лет после окончания Великой Отечественной, к тому времени они служили уже новым хозяевам – противникам страны в холодной войне.

Не стоит преувеличивать возможности контрразведки в экспресс‑выявлении всех подготовленных фашистами агентов, причем в ходе продолжающихся боевых действий. Однако наскоро завербованные, повязанные кровью советских людей и направленные в тыл диверсанты и шпионы из числа военнопленных и живущих под оккупацией людей вполне поддавались выявлению в ПФЛ.

Трудно, да и не нужно рассуждать о том, была ли у советских властей иная, не столь обидная возможность выявления агентов противника. Объективно существовала огромная прореха в безопасности войск и страны, которую требовалось закрыть минимально возможными силами за максимально короткое время.

Впоследствии ПФЛ были превращены пропагандистами в лагеря ГУЛАГа, куда якобы отправлялись все освобожденные военнопленные. Что, конечно же, не соответствует действительности.

Другим элементом этого мифа является вопрос репатриации советских граждан, угнанных в фашистскую Германию. Суть его состоит в том, что многие из угнанных вовсе не желали возвращаться обратно и были репатриированы насильно, на родине же их ждали все те же лагеря ГУЛАГа.

В не менее масштабном исследовании «Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба»[103] В. Земсков рассматривает этот вопрос на основании документов образованного в октябре 1944 г. Управления Уполномоченного Совета Народных Комиссаров СССР по делам репатриации (это ведомство возглавлял генерал‑полковник Ф.И. Голиков, бывший руководитель советской военной разведки).

Ведомство, возглавляемое Ф.И. Голиковым, установило, что к концу войны осталось в живых около 5 млн советских граждан, оказавшихся за пределами СССР. Большинство из них составляли «восточные рабочие», т. е. советское гражданское население, угнанное на принудительные работы в Германию и другие страны. Уцелело также примерно 1,7 млн военнопленных, включая поступивших на военную или полицейскую службу к противнику. Сюда же входили и десятки тысяч отступивших с немцами их пособников и всякого рода беженцев (часто с семьями).

С целью их возвращения на Родину была создана сеть сборно‑пересыльных пунктов (СПП) Наркомата обороны и проверочно‑фильтрационных пунктов (ПФП) НКВД. В задачи этих лагерей входил сбор, проверка и отправка в СССР перемещенных лиц. Серьезно ставился вопрос выявления в их среде преступных элементов, но он не являлся при создании лагерей основополагающим.

Угнанные в Германию восточные рабочие (остарбайтеры) были распылены по всей территории Европы. С окончанием войны они заполонили дороги, скитаясь без средств к существованию и знания языка, подчас не имея одежды и обуви, с маленькими детьми. Их сбор и централизованная отправка к месту жительства становились важной задачей. Людей нужно было ставить на вещевое и пищевое довольствие, не допустить голода. Как отмечает В. Земсков, репатрианты с момента поступления в лагеря СПП и до прибытия на место жительства получали паек, соответствующий нормам питания личного состава тыловых частей Красной армии.

С медицинской точки зрения предварительная изоляция репатриантов перед отправкой в СССР была совершенно необходима, так как в их среде были распространены различные инфекционные заболевания, причем удручающе много отмечалось зараженных гонореей и сифилисом. Укомплектованность лагерей и СПП венерологами, гинекологами, терапевтами и т. п. считалась достаточной.

Интересно, что первоначально Управление по делам репатриации пыталось избежать лагерной организации сборно‑пересыльных и фильтрационных пунктов на оккупированной территории. Людей размещали в жилом секторе, на квартирах местных жителей. Но после ряда случаев самосуда над бывшими «хозяевами» от такой практики пришлось отказаться.