Сталинские репрессии. «Черные мифы» и факты

Непонимание сути поднимаемых проблем и последствий, к сожалению, проявилось в случае с Н.С. Хрущевым не только в национальном вопросе. Разоблачение культа личности было проведено методами, породившими многоуровневую мифологию, но также и вбившими клин в основу Советского государства и социалистического блока. Внутриполитические последствия мы рассмотрим ниже, пока же остановимся на внешнеполитических последствиях действий Хрущева.

Авторы уже цитировавшегося выше исследования «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах» отмечают[66]:

«Для социалистической системы едва ли не самым серьезным потрясением стал кризис в Венгрии 1956 г. <…> Основной причиной кризиса явилась попытка венгерского руководства “модернизировать” социалистический строй, реанимировав демократические принципы внутриполитической жизни и введя в экономику страны рыночные элементы.

Непосредственным поводом для этого стал “ветер перемен”, казалось, пронесшийся над социалистическим лагерем после смерти Сталина…».

Катализатором процессов послужили непродуманные действия советского руководства, стремление побыстрей преодолеть «сталинизм», записать в свой актив реальные свершения на международной арене. Одним из таких импульсивных действий стало форсированное примирение с югославской компартией после смерти Сталина. Последствия не заставили себя ждать.

«Примирение с Тито имело далеко идущие политические последствия. Если Тито таким образом реабилитирован Москвой, то, значит, немалое число людей, репрессированных в ходе кампании против “титоизма”, осуждены невинно. Это оказало сильное отрезвляющее воздействие даже на тех, кто в странах Восточной Европы искренне верил в идеалы социализма. В этих государствах, в том числе и Венгрии, началась кампания по реабилитации лиц, пострадавших за “титоизм”…»[67]

Примирение с Тито привело к формальному улучшению отношений с Югославией (хотя даже самые прокоммунистические источники признают, что напряженность в отношениях Москвы и Белграда по-прежнему сохранялась, а сам Тито открыто бравировал отношениями с США), но посеяло зерна сомнений во всем социалистическом блоке. Последовавший далее доклад на XX съезде произвел эффект разорвавшейся бомбы. Авторы исследования «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах» отмечают:

«Огромное значение имела разоблачавшая сталинский режим речь Хрущева на XX съезде КПСС (14–25 февраля 1956 г.), которая, несмотря на свою “секретность”, в считаные недели стала широко известной в восточноевропейских странах. Критика недавнего прошлого, осуждение культа личности, ошибок и преступлений вызвала в социалистических странах Восточной Европы достаточно сильные, явные или скрытые, антисоветские настроения».

Причем Венгрия была здесь не одинока: «По-прежнему вдохновляющее воздействие на венгров оказывали события в Польше, где к середине октября 1956 г. своего апогея достигла борьба “за демократизацию социализма”, – читаем далее в работе. – Повсеместно проходившие в Польше массовые митинги грозили перерасти в вооруженные столкновения. Социалистический блок, казалось, трещал по всем швам».

В действительности события в социалистическом блоке только начинались. Впереди была «Пражская весна» 1968 года, тлеющая революция «Солидарности» в Польше, развал социалистического блока в 1989 году – начиная с открытия границ Венгрией и заканчивая уничтожением Берлинской стены. Имеющий огромный государственный (и в то же время специфический) опыт Китай предпочел снизить до минимума отношения с СССР, нежели попасть под волну охватившего Европу краха сталинизма.

При всей своей противоречивости на образе Сталина строился весь послевоенный миропорядок в Восточной Европе и других социалистических странах. Сталин был символом и знаменем эпохи. Конечно, пропаганда играла свою роль, но и сам Сталин не давал повода усомниться в своем значении. Знаменитый впоследствии югославский диссидент, писатель Милован Джилас, который встречался со Сталиным еще в 1944 году, писал в своей книге «Беседы со Сталиным»: «Сталин был чем-то большим, чем просто великий полководец. Он являлся живым воплощением великой идеи, превратившимся в умах коммунистов в чистую идею и тем самым – в нечто несокрушимое и непогрешимое»[68].

Китай, понимая это, предпочел пойти на разрыв отношений с СССР, видя, как развивается советская политика после смерти И.В. Сталина. К сожалению, в руководстве самого СССР не нашлось человека, способного понять и принять вызов истории. Борясь с культом личности, никому не пришло в голову посмотреть, не стоит ли за ним что-нибудь важное, от него зависящее. «С водой и ребенка выплеснули».

Особо отметим решения, которые приняла в сходных условиях китайская компартия. В Китае был свой культ личности, свои великие кампании («Большой скачок» и «Культурная революция»), свои репрессии, свои жертвы и свой «Великий кормчий» – основатель Китайской народной республики Мао Цзэдун. В начале 80-х на фоне возрастающей в обществе дискуссии о роли Мао в истории страны КПК сформулировала следующий тезис: