Сталинские соколы в боях с белофиннами

Правда, меняя курс, мы нередко попадали в зону огня зенитной артиллерии (в особенности над Выборгом, Тронгсундом и Раван-саари). В этих случаях мы применяли маневр не только по направлению, но и по высоте. Теряли 1 тысячу, а иногда и 2 тысячи метров высоты. На боевом курсе я производил боковую наводку, чтобы цель была на курсовой черте прицела. Это была нелегкая задача, так как решалась она в очень короткий срок. Скорость на боевом курсе всегда увеличивалась.

Когда, отбомбив, мы уходили от цели, зенитная артиллерия белофиннов вела огонь по нашим самолетам. Приходилось снова маневрировать, терять высоту, менять направление, чтобы уйти из зоны огня. У Выборга крупнокалиберная зенитная артиллерия белофиннов ставила заградительный огонь на высотах от 2 до 5 тысяч метров. Легкая артиллерия — полуавтоматы с трассирующими снарядами — била по самолетам на высотах до 3 тысяч метров.

Однако как ни изощрялась вражеская зенитная артиллерия, мы всегда свою боевую задачу выполняли.

Н. Журавлев Подготовка самолетов к боевым вылетам

В лучах зимнего солнца над заснеженным аэродромом проносятся самолеты. Люди в синих молескинках на меху с восхищением смотрят на небо.

— Мои топают! — радостно кричит один из них. — Давай, давай, орлы, приземляйся!

— А как узнал? — с любопытством спрашивает Козлов, молодой парень с обветренным лицом.

— По штурману. Он у нас маленький, только голова и торчит…

Жмурясь от яркого солнца, Козлов всматривается в дали. Неожиданно он начинает энергично махать руками.

— Косякинцы идут! Мои!

— А ты как узнал?

— Я-то? По походке… — шутит Козлов. — Командира Косякина из сотни узнаешь! У него свой стиль полета. А вот рядом с ним — это не иначе Горшков…

Люди в синих молескинках — инженеры, техники, механики, мотористы, — те, которые, работая на земле, готовят летчикам победу в воздухе.

Когда летчик отдыхает, хозяином машины становится техник. Техник осматривает и проверяет каждую деталь, каждую заклепку. Вот он, заканчивая осмотр, взобрался на гладкое полированное крыло самолета. Привычным глазом осматривает поверхность, — все в порядке. Теперь нужно проверить мотор. К утру машина должна быть готова к боевому вылету. Летчик может отдыхать спокойно. Материальная часть, подготовленная руками его боевых помощников — инженеров, техников, механиков, — никогда не подведет!

В дождь и снегопад, в пургу и мороз, нередко по нескольку суток без сна, готовили техники боевые машины к вылетам, опрокидывая все представления о нормах и сроках.

Техники звена тов. Воробьева восстановили машину за 14 часов ночной работы при 50-градусном морозе, тогда как по всем данным на восстановление ее требовалось не менее трех суток.

Однажды машина летчика Дуюнова, попав в зону сильного зенитного огня неприятеля, была серьезно повреждена. Считали, что восстановить ее удастся лишь дней за восемь, за десять. Каково же было радостное изумление летчика, когда на другой же день рано утром техник Царев доложил ему:

— Машина в порядке, можете лететь спокойно! Дуюнов несколько раз пошуровал рулями, включил моторы. Потом посмотрел на приборы. Механизмы работали, как часы. Выключив моторы и спустившись на землю Дуюнов схватил Царева и, обняв его, крепко расцеловал.

— Как это получилось? За одну ночь! Ведь это почти немыслимо!..

Оказалось, Царев привлек к ремонту всех незанятых техников, механиков и мотористов из других подразделений.

— Как можно допустить, чтобы машина была в простое? Десять суток на ремонт, разве это мыслимо? Да за это время вы двадцать раз слетаете и сто вражеских укреплений на воздух поднимете! — горячился техник.

Как-то на одном самолете надо было срочно заменить мотор. Надвигалась ночь. Дул холодный и резкий ветер. Мороз сковывал пальцы, ветер сбивал с ног. Под открытым небом целую ночь работал инженер Чернов с техническим экипажем самолета, и к утру машина вышла на боевое задание.

Особо напряженными были дни боев во время прорыва укрепленного района противника. В трудных метеорологических условиях требовалось бомбить по нескольку раз в день. Нужно было максимально сократить время на подготовку самолетов в промежутках между вылетами и при первом запуске.

Обычно каждый экипаж готовит свой самолет самостоятельно. При такой системе заправка топливом, маслом и водой занимала много времени. Я предложил свой метод заправки машин, над которым работал с первого дня войны. Он заключается в том, чтобы одновременно заправлять большую группу самолетов.

Боевой актив инженеров, техников, механиков и мотористов непрестанно будил творческую мысль остальных. Десятки замечательных предложений, выдвинутых нашим активом, были практически осуществлены.