Сталинские соколы. Возмездие с небес

Незначительное количество «Харрикейнов», собранных Финляндией из разных источников, в отличие от «Брюстеров», не сыграли заметной роли в финской авиации. Финские летчики дрались очень успешно до конца войны, достижения финнов до сих пор вызывают недоумение специалистов и споры историков. На «Харрикейнах» было одержано всего несколько подтвержденных побед, не вписывающихся в общее число достижений автора.

Рассвет надежд и закат ожиданий

Этот жмот Мильке не может воспрепятствовать присвоению мне звания лейтенанта, но зато обещает отправить меня в какую-то дыру, в захудалую часть, и это тогда, когда война на западе еще не закончена, а на востоке только начинается новая заварушка. Видите ли, у меня нет способностей летчика-истребителя и все потому, что в контрольном полете, я показал себя нерешительным. Я действительно переволновался, с детства не люблю всяческого контроля, хотя в учебных полетах чувствую себя уверенно и прекрасно.

Получив «крылья» и летное удостоверение еще в тридцать девятом году я был зачислен в Первую группу учебной эскадры «Грейфсвальд» для дальнейшего обучения на истребителях. С тех пор прошло два года, большинство моих однокашников, таких как хулиганистый нигилист Марсель – постоянный посетитель публичных домов и ресторанов и прозванный у нас «красавчиком» или «гугенотом», давно стали героями и командирами, а я, хоть и представленный к званию лейтенанта, до сих пор болтаюсь в учебно-боевой группе 2-й учебной эскадры. Сначала в Граце, затем в Кельне, Ноймюнстере и Йевере. Когда часть перебросили в Кале для драки с англичанами, я не летал за канал, а продолжал отрабатывать навыки пилотирования. И это притом, что мой учебный налет на боевом Ме-109 уже приблизился к ста сорока пяти часам, вместо обычных пятидесяти. И вот, наконец-то, я дождался своего часа, сегодня меня производят в офицеры и отправляют на Балканы для участия в новой компании. Если это будет пограничная стычка, у всех чешутся руки, но если начальство задумало серьезную войну на востоке, не окончив ее на западе, мы наступим на те же грабли что и двадцать пять лет назад. Остается надеяться, что Румыны и Венгры будут достойными союзниками.

Новое место службы уже не казалось дырой, еще бы, я попал в Белград – столицу захваченной Югославии, известный не только «дневной» культурой, но и развитой ночной жизнью, так что, я успею восполнить потраченное в вечных дежурствах время на базе.

21 июня прибыл на аэродром «Римский» в девяноста километрах от Белграда, в истребительную группу родной учебной эскадры. Командир – гауптман Илефельд.

22 июня началась война с советами. За мной закрепили «Эмиль», на котором нарисована мышь с зонтиком и назначили в эскадрилью наземной поддержки. Даже здесь меня преследует проклятье командира Мильке – я, оказывается, буду истребителем-бомбардировщиком, раз воздушный боец из меня неуверенный.

Этот боевой вариант «Эмиля» оснащен передним бронестеклом и стальной задней бронеплитой, надежно прикрывающей зад – что должно успокаивать, ведь между броней и мной – топливный бак. Эти важные отличия практически не заметны, все остальное знакомо. Даймлер-Бенц, два корпусных пулемета и две консольных пушки. Правда мой «Эмиль» оборудован бомбодержателями до пятисот килограммов, что и делает его истребителем-бомбардировщиком – роковым для моего самолюбия. В остальном. он такой же норовистый на разбеге, и также старается убить летчика опрокидыванием из-за непропорциональной нагрузки на колеса в момент разгона и неэффективности рулей на малых или очень больших скоростях. Впрочем, нечего жаловаться на хорошую машину, не на бипланах же летать всю жизнь, я ведь собрался доказать наличие у меня инстинкта хищника, поэтому не стоит начинать карьеру с нытья.

Гауптман Герберт Илефельд – успешный ас, имеющий более тридцати побед. При собственном нигилизме и нелюбви к задолизам, буду стараться зарекомендовать себя хорошим пилотом. Группенкапитан напоминает голливудского актера, и производит впечатление обаятельного, но дотошного человека. Я еще не знаю своего непосредственного командира, возможно, это будет обер-лейтенант Клаузен – худощавый и молчаливый, он почти мой ровесник, уроженец Берлина. В Берлине я слушал философию и историю, пока не сбежал, записавшись добровольцем в Люфтваффе.

24 июня нас переводят в Кросно, прощай Белград, девочки! Началось!

25 июня перелетаем в Замосць, еще ближе к русской границе, где уже три дня идет битва. Опытные летчики участвуют в боях, я сижу на земле, ожидая своего часа.