Сталинские соколы. Возмездие с небес

Мне удалось разыскать заброшенный госпиталь. Лишенные электричества, пустые казематы производили гнетущее впечатление. Рискуя попасть в оставленную ловушку, я несколько часов бродил по кельям и подземным комнатам своего последнего пристанища, полуплена – полусчастья, надеясь напасть на любой след, на любую подсказку о судьбе Анны. Помещения были заброшены и частично взорваны. Меня радовало отсутствие случайных трупов. Судя по всему, в последние дни госпиталь эвакуировали. Я пытался навести справки у доступных для общения чинов военной администрации. Никакой конкретной информации, кроме той, что в последние дни обороны крепости, русским удалость вывести часть личного состава подводными лодками, самолетами и катерами, некоторые из них были подбиты и могли причалить в районе Южного берега, а люди, находившиеся на них – попасть в плен или просочиться в горы. Судьба любимого человека была мне по-прежнему неизвестна. Не мог же я получить информацию обо всех тысячах русских пленных, включая женщин-военнослужащих.

Время, выделенное мне на отсутствие, подходило концу, и надо было возвращаться в эскадру. Цепляясь за несуществующую надежду, как за соломинку в горном потоке, я решил ехать в Багерово не через Симферополь, а по южному берегу. Прибыв в Форос, я остановился на ночлег, познакомившись с несколькими пехотными офицерами. Они были в восторге от местных природных красот и пообещали провести мне небольшую экскурсию по достопримечательностям. Рано утром следующего дня, сев в штабной Опель мы направились по горной дороге, уходившей от моря и через час пересекли перевал, оказавшись в краю открытых горных лугов, еще не выжженных до конца летним зноем. Новые приятели обещали показать мне развалины некоего средневекового города, якобы основанного готами.

– Крым – это земля наших предков, твердил молодой пехотный лейтенант Карл.

– После войны я куплю здесь землю и построю дом в горах. Тишина, чистый воздух альпийских лугов, несколько километров до берега, что еще надо для счастливой старости! Займусь виноделием. Говорят местные татары – отличные резчики винограда.

– Они же мусульмане? – удивился водитель Опеля.

– Это не мешает им быть виноградарями – парировал Карл.

– А вы не боитесь партизан? – спросил я пехотинцев.

– В светлое время суток передвигаться можно смело, а вот ночью, ночью – другое дело. Впрочем, партизанам и всяким оставшимся в горах бандитам, самим стоит опасаться местной полиции.

Через пару часов путешествия по неглубокому каньону мы прибыли к подножью некой горы, далее дорога заканчивалась, и надо было идти пешком. Трудный подъем занял несколько часов, мы прошли через скрытые лесом развалины крепостной стены и очутились на вершине большого плато, с которого открывался вид почти до самого Севастополя. Поднимались мы не одни, по пути встретились еще несколько штабных офицеров и солдат. Наверху уже находилось с десяток офицеров, в том числе больших чинов, среди которых выделялся часто улыбающийся генерал с прямым правильным носом, волевым подбородком и несколько хитроватыми холодными пронзительными глазами. Одет он был в обычный генеральский мундир с пилоткой на голове. Остальные офицеры, как бы представляли часть его свиты, они стояли вокруг, показывали руками вдаль и что-то объясняли друг другу. А генерал смотрел за горизонт в сторону Севастополя таким взглядом, как будто был не на экскурсии, а осматривал рекогносцировку местности перед генеральным сражением.

Карл толкнул меня локтем в бок.

– Пошли отсюда подальше, сам фельдмаршал здесь.

К вечеру офицеры отвезли меня в Ялту, где мы поужинали в ресторане на набережной, там же заночевали. Летняя ночь была теплой и тихой, а потому прекрасной. Город не подвергся таким разрушениям как Севастополь, и имел приличный вид. Перед нами плескалось море, с неба слабо светили звезды. Отличная ночь, чтобы провести ее с любимой.

Карл предложил отправиться на поиски местного борделя, я отказался, оставшись в номере закрытой гостиницы.

На следующий день товарищи собирались показать мне дворцы, расположенные по южному берегу и виденные нами только мельком по дороге в Ялту. Я хотел, было, отказаться, но глупые надежды случайно встретить Анну внушали мне необходимость остаться, и я согласился.