Сталинские соколы. Возмездие с небес

5 мая – этот день я запомню навсегда, именно 5 мая в прекрасный солнечный день я начал свою летную подготовку на учебном «Чирри» и не в качестве наблюдателя, а летчиком. Во время моей предыдущей службы авиаторы еще не пользовались таким уважением, пилоты больше считались воздушными шоферами, задачей которого было возить наблюдателя, сейчас все сильно изменилось. Германская военная доктрина, которой следовала и Венгрия, отводила авиации первостепенную роль в молниеносных теперешних войнах. От контроля воздуха и поддержки наземных войск зависели победы в нынешних битвах, теперь летчики пользовались большим уважением в обществе.

Я делал значительные успехи, всегда первым из группы осваивая новые упражнения, наш доблестный полковник, начальник академии, отмечая мои достижения, позаботился о присвоении мне звания главного сержанта и обещал произвести в подофицеры. Неплохо летал всегда уверенный в себе Лайош, и даже Имре почти удалось избавиться от боязни высоты, и хотя осваивал технику он с трудом, и при любом случае стремился отстраниться от полетов, все-таки летал. Я старался давить на страх брата перед фронтом, убеждая его, что лучше летать здесь в тылу, чем ходить в штыковые атаки на русских. – Поэтому кончай симулировать постоянные болезни и недомогания, пока тебя не списали за непригодность – говорил я Имре. Часами, словно инструктор, дополнительно занимался с братом, пытаясь помочь ему освоить самолет, и он полетел…

Сольнок был интенсивно используемым аэродромом с подготовленной полосой в семьсот сорок метров, кроме нас здесь базировались венгерские истребительные части, осваивающие новые «Фалько» – монопланы, к которым нас даже не подпускали.

В конце октября мы закончили программу первого года обучения и получили месячный отпуск. У меня появилась возможность вернуться домой и уладить все оставленные дела.

После возвращения мы продолжили полеты и в начале апреля стали готовиться к зачислению в истребительные части собирающиеся отправиться на войну с Советами.

Зимнее поражение под Сталинградом повергло страну в шок, мы понимали, что война на востоке – это совсем не прогулка, более того, Венгрия, в случае если что-то пойдет не так у Германии, могла повторить свое прошлое двадцатилетней давности, когда распалась империя, только в более страшных красках. С войной надо было заканчивать, но пока наше руководство не обеспечивало стране достойного выхода из мировой бойни, нужно было сражаться, в этих условиях даже несмелый Имре проникся духом патриотизма.

Чем ближе был день нашего распределение в строевую часть, тем сильнее наэлектризовывались казармы, где после очередного тяжелого дня не затихало нервное возбуждение.

– За что мы воюем – бурчал политически подкованный Лайош. – Ну ладно, я понимаю финнов. Они воюют за свою исконную землю, захваченную руски, я понимаю немцев, у них бзик стать мировой державой, слава Англии им, блин, не дает покоя. За что воюем мы? Мы воюем на стороне нацистов, потому что боимся коммунистов, а чем нацисты лучше. Одни убивают по классовому признаку, другие по расовому, впрочем, и те и другие достаточно убивают и себе подобных! Мир сошел с ума, не успела завершиться одна мировая бойня, как уже началась другая и в каждой из них Венгрия принимаем непосредственное участие. Ладно, немцы воюют за жизненное пространство, за великую германскую идею, империю которую им так и не удалось создать, а за что воюет моя маленькая страна? Нет, у нас тоже есть свои амбиции и свое имперское прошлое, но все же!? Мы пережили чуму коммунизма в восемнадцатом, и теперь переживаем такую же чуму фашизма. Впрочем. Гитлер, втянув нас в войну, хотя бы сохранил нам независимость, я думаю, что Сталин просто бы присоединил нас к себе, сделав очередей советской республикой, как сделал он с Инфлянтией, так что выбора у нас нет, виват Гер Гитлер!

– Наш регент уже двадцать лет является адмиралом без моря в королевстве без короля – нарушен логический порядок вещей, с такого можно сойти с ума – пробовал шутить я, чтобы разрядить обстановку.

– Что мы вообще делаем на этой гребаной войне, сотни мужчин, оставивших свои семьи и привычный уклад жизни, каковы наши цели? – начал ныть Имре.

– Мы завоевываем море для своего адмирала, Крошка – ответил я брату.

– Ты, кажется, работал управляющим в ресторане – в разговор вмешался один из курсантов. – наверное, неплохо жил за счет жалования и чаевых.

– Все чаевые от заведения сбрасывались в общий котелок, а затем делились между работниками от меры их участия, вообще-то в моей среде не принято было об этом распространяться, но это было так давно… Да, я мог позволить себе снимать хорошую квартиру на втором этаже на улице Сечени, а также угостить волнующую даму бокальчиком Бикавера – а к чему ты заговорил про чаевые?