Сталинские соколы. Возмездие с небес

Война закончилась, и военнопленных стали возвращать на родину, предварительно предлагая остаться в Финляндии. Не трудно догадаться о моем выборе. Таким образом, будучи на контроле финской Полиции Безопасности, я смог остаться на родине матери, не бросая тщетных надежд найти любую информацию о ней.

Мне трудно было найти работу. Я трудился грузчиком в порту, жил там же под неусыпным оком полиции. Во время очередного вызова чиновник спецслужбы спросил. хочу ли я уехать дальше на запад. Но как уехать, куда, у меня не было ни гроша в кармане!

Сразу после моего перехода финны хотели раздуть шумиху в газетах, но я попросил не делать этого, соврав, что у меня в России осталась семья, которую неминуемо расстреляют как родню предателя. В конце концов, власти потеряли ко мне интерес, предоставив самому себе.

Экономическая ситуация в стране, еще недавно процветающей, после войны ухудшилась до безобразия, толпы беженцев из захваченных Советами территорий наводнили Финляндию. Конкуренция на рынке труда была колоссальная. А что я умел и знал кроме самолетов, да работы слесаря! После полугода мытарств и случайных заработков я принял решение проситься в финскую армию, ведь я был кадровым летчиком – младшим лейтенантом.

Меня взяли на заметку, но перспектив не обещали. Возможно я так бы и пропал на родине своей матери, оставшись никем и ничем. чернорабочим и попрошайкой, платя горькую цену неустроенности за поспешный шаг предательства – были у меня и такие мысли, но ситуация в мире играла другую музыку. В Европе больше года шла война, Германия и Советский Союз соревновались в искусстве захвата территорий. Настроения в обществе были тревожные, финны понимали, что мир и нейтралитет Финляндии – это дело времени, причем очень короткого. Так или иначе, страна будет втянута в войну или Сталиным или Гитлером, и к этой войне надо готовиться.

Наконец, к концу осени, меня вызвали в отделение полиции, в котором я раньше пытался заявить о себе. Кроме полицейского чина в кабинете находился летчик с петлицами капитана, офицер повел допрос.

– Вы русский летчик, перешедший на нашу сторону?

– Я лишь наполовину русский, моя мать финка, да, я – военлет, младший лейтенант Красной армии.

– А что побудило вас сделать этот шаг?

– Как я уже сказал, я наполовину финн и считал ту войну несправедливой, отказаться воевать я не могу, иначе бы угодил под трибунал, поэтому перешел линию фронта, как предлагала ваша пропаганда.

– Но вы ведь перешли к нам без самолета?

– Я не хотел быть предателем в полной мере и наносить своей стране какой-либо ущерб, это был личный выбор и только!

После получаса беседы меня отпустили, сказав, что наведут некоторые справки.

В конце года меня опять вызвали в полицию, где я встретил уже знакомого офицера.

После некоторых формальностей он объяснил суть интереса ко мне.

– Война снова подходит к границам Финляндии, а самолетов в армии не хватает, нам приходится восстанавливать трофейные советские машины, захваченные в предыдущей войне, нам подходят специалисты, владеющие советской техникой, а также русским и финским языками. После надлежащей проверки ваших знаний и навыков мы готовы предложить вам службу в качестве сержанта авиации в части, эксплуатирующей советские самолеты.

Это был шанс, о котором я и не мечтал. Променять неопределенность случайных заработков на гарантированную службу в родной мне стихии.

Меня направили на аэродром, расположенный возле города Лапуа на западе Финляндии, где находилась авиашкола.

Первое, что я попросил, приехав на место – это финскую баню.

Смыв с себя тяготы последнего года, я приступил к восстановлению летных навыков.

С языком проблем не возникало, я вспомнил финский, а многие финны умели говорить по-русски. Что касается моих знаний советской техники, пока я не имел представления, с какими машинами придется столкнуться, не мог знать, насколько оправдаю оказанное доверие, оставалось рассчитывать на подготовку и надеется на интуицию.

Через пару месяцев мне действительно присвоили звание сержанта и с «тремя птичками» направили для дальнейшей подготовки в ближайшую часть на аэродром Пори.

Никаких советских самолетов там не было. К этому моменту Финляндия располагала несколькими трофейными И-153, СБ-2 и ДБ-3, но самолетов было мало, и они были освоены финскими летчиками, которых было гораздо больше, чем самих самолетов. В Пори стояли голландские Фоккеры и британские Харрикейны, на которых мне и предстояло продолжить полеты на отработку воздушного боя. Харрикейнов было всего пять, и мы летали по очереди, передавая самолеты в процессе летной смены. Нас обещали укомплектовать позже, так как Великобритания уже поставила Финляндии одиннадцать или двенадцать Харрикейнов, на которых обучался личный состав других подразделений.