Сталинские соколы. Возмездие с небес

Прибытие полкового доктора было весьма кстати. Группа вела тяжелые бои с превосходящими силами советской авиации. Дело в том, что основные авиационные части люфтваффе на восточном фронте теперь были сконцентрированы на юге в направлении Сталинграда, а на московском направлении и севернее остались лишь малые силы, костяк которых и составляла Третья Группа 51 Истребительной Эскадры «Мельдерс». Первый раз с начала войны Красная Армия добилась превосходства в воздухе, и нам надо было лишить их захваченного преимущества без перераспределения сил. На момент моего прибытия, только за месяц воздушных боев эскадра потеряла около ста самолетов и семнадцать летчиков, восполнить тяжелые потери было неким. Начальство закрывало эти потери единичными пополнениями, прикрепляя к эскадре лучших летчиков, таких, как Иоахим Мюнхеберг, переведенный с западного фронта из 26 эскадры и имевший более семидесяти побед.

На момент моего прибытия Третьей Группой временно командовал обер-лейтенант Герберт Венельт, он был назначен исполняющим обязанности командира в связи с тяжелым ранением прежнего командира группы гауптмана Рихарда Леппла, потерявшего глаз после столкновения с транспортным Ю-52. Кадров катастрофически не хватало. Ознакомившись с моим делом и узнав, что я не только врач, но и кадровый летчик – лейтенант с четырьмя победами награжденный Второклассным Железным Крестом, Венельт под свою ответственность закрепил за мной самолет, не исключив возможность участия во второстепенных боевых вылетах.

Я не рвался в бой, но с удовольствием приступил к восстановлению навыков пилотирования. Я действительно был странноватым полковым доктором. Медицинский персонал относился к боевым родам войск и, особенно в люфтваффе, допускались значительные вольности в ношении униформы, но, все-таки, не настолько, насколько это позволял себе я, вышагивающий по аэродрому в пилотке, летной куртке и бриджах, вставленных в сапоги. Цвет знаков различия на моей форме был не желтый, как у летчиков, а васильково-синий, подчеркивающий мою принадлежность к медицинской службе, зато на левой стороне груди красовалась пилотская нашивка.

9 сентября меня вызвали к командиру. На пороге русской избы, служившей штабом, меня встретили обер-лейтенант Венельт и гауптман Мюнхеберг, оба в приподнятом настроении. Мюнхеберг сегодня был награжден Мечами к своему Рыцарскому кресту за сто три одержанных победы.

– А не слетать ли вам, доктор, в небо, растрясти кости – весело начал Мюнхеберг.

– Вы уже восстановились, и вот Герберт считает, что вы вполне готовы, сам он не может взять на себя такую ответственность, но я думаю, что страшного ничего не будет, если полковой доктор иногда будет вылетать на встречу с русскими. У вас четыре победы?

– Да, две «крысы», и два «железных густава» – ответил я, стараясь выглядеть как можно более непринужденно.

– Ну, тогда самое время сбить пятого и стать асом. Мы сделаем из вас первого врача-эксперта люфтваффе. Летчиков не хватает, и в случае необходимости ваш командир будет ставить вас в очередь, когда появится возможность отвлечься от бинтов и стетоскопов.

Под впечатлением разговора я направился к своему «Фридриху», украшенному черным котом с выгнутой спиной, и в присутствии механика проверил самолет. Мессершмитт был заправлен и имел полный боезапас в сто пятьдесят двадцатимиллиметровых снарядов. В целом я был готов возобновить карьеру пилота, но ни сегодня, ни завтра к боевым вылетам меня не допустили.

11 сентября во время обеда в полковой столовой ко мне подошел обер-лейтенант Венельт.

– Ешьте как можно быстрее, а после – ко мне на предполетную подготовку.

От волнения аппетит сразу пропал, нет, я не боялся лететь, в глубине души я даже ждал этого, я хочу быть летчиком, мне нравиться летать, но война, как она надоела эта война!

Получили задание. звеном слетать на охоту за наземными целями – попытаться найти, а в случае обнаружения уничтожить русские подкрепления в районе Ржева. Наши «Фридрихи» не оборудованы бомбодержателями, и действовать придется бортовым оружием.

Перед посадкой в самолет слегка ударяю по изогнутой спине черного кота – эмблемы своей эскадрильи. давай, не подведи, катце!

Вырулив на «перрон» в 14.45 получаю команду «поехали», открываю дроссель и через минуту я уже в воздухе. Ориентировку осложняет легкий туман. Нас прикрывает пара Мессершмиттов 51 эскадры. Шесть истребителей над Ржевом – это уже целая армада для наших немногочисленных сил. Не перестаю восхищаться управляемостью «Фридриха». Отличный самолет, готовый выполнить любую эволюцию, задуманную своим «седоком». Мы не можем проиграть войну на такой технике, но как сломить упорство русских и заставить их сдаться. Год стоим под Москвой, от победы нас отделяет двести километров, но теперь уже противник идет вперед, вынуждая нас защищаться. Мои размышления прервал голос Венельта:

– «Мария на месте, ищем фургоны!»