Сталинские соколы. Возмездие с небес

Противник, развивая наступление, овладел Новгородом, а установившийся зимний антициклон способствует активным действиям авиации двух сторон. 24 января в 14.30 звеном сопровождаем ударную группу нашей эскадры, атакующую русский аэродром Великие Луки. На подходе к Ново-Сокольникам нам встретились русские самолеты. Мы разошлись парами и атаковали противника. Мой ведущий «с ходу» в лобовой атаке сверху вниз сбил одного русского, затем, звеном мы настигли еще одного. Собрались плотным строем, и пошли дальше сопровождать ударные самолеты. На подходе к русскому аэродрому в момент перестроения самолет Вайсса столкнулся с моим «Густавом». Его самолет получил легкие повреждения и остался в воздухе, а мой, потеряв управление, стал падать на землю с трехкилометровой высоты, и мне ничего не оставалось сделать, как воспользоваться парашютом.

Приземлился я на территории Ново-Сокольничьего выступа северо-западней Великих Лук, в болотисто-лесистой местности, на замерзшую речку или озеро под грохот выстрелов русского наступления, сильно повредив ногу. Я понимал, что оказался на территории занятой противником в нескольких километрах от своих наземных частей. Не дожидаясь появления русской пехоты, я освободился от парашюта и пополз в направлении Ново-Сокольников, стараясь укрыться в жиденьком лесу. Мне пришлось ждать наступления темноты. Благодаря наступившей оттепели в лесу было не холодно, но сыро. Не разводя костер, я подкрепился аварийным запасом, перевязал ногу и, выломав себе клюку, побрел в направлении немецких войск. Мне сказочно повезло, благодаря отсутствию четкой линии фронта я избежал встречи с русскими, и к утру вышел в Ново-Сокольники, попав в расположение частей 16-й армии. Хотя до аэродрома базирования четвертой группы было каких-нибудь двести километров, из-за русского наступления отправить меня в часть возможности не было. Нога была не поломана, но на кости голени была трещина, вдобавок я простудился, получив переохлаждение и промокнув в сыром лесу. Некоторое время я находился в армейском госпитале.

В конце января мы отступили к границам прибалтийских государств, фронт стабилизировался, и я получил возможность попасть в Германию.

В августе я был уже дома в Арнштадте. Семья не хотела отпускать меня обратно на фронт, и благодаря хлопотам и старым связям отца я был комиссован и остался дома. Мы долго беседовали с отцом, и он на многое раскрыл мне глаза. Гитлер и нацисты подвели страну на грань уничтожения. Война на два фронта погубит Германию, страна уже наполовину разрушена англо-американскими бомбардировками, а с фронтов тысячами идут похоронки. Наши противники на западе высадились в Нормандии. Дальше будет вторжение с запада и востока. Когда в Германию придут комиссары пощады не будет. Если остановить войну сейчас, еще есть шанс заключить мир, не допуская вторжения. К сожалению, покушения на Гитлера, организуемые немецкими патриотами, провалились и война продолжается. Отец сказал, что отсутствие у меня военных заслуг перед рейхом, в случае поражения страны, сыграет только положительную роль и позволит избежать репрессий, тогда как нацистов и «проявивших себя» военных, победители заставят ответить за войну.

Во многом я соглашался со своим отцом, но все же надеялся, что враг не пересечет границы Германии, во сяком случае, так убеждала нас пропаганда на фронте, а если война и закончится не победой, то страна сможет сохранить лицо и избежать оккупации.

Пока мы испытывали призрачные надежды на поворот политических событий, способных спасти Германию от вторжения сталинских орд, русские вступили в Восточную Пруссию, стремясь прорваться к Балтийскому морю. К концу года на западе англо-американские войска вплотную подошли к границам Германии. Наше руководство было неспособно заключить мир с какой-либо воюющей стороной, а противник, чувствуя скорую военную победу, и сам не хотел перемирия. Я понимал, что Германия войну проиграла, но как немецкий патриот и военнослужащий люфтваффе я не мог просто сидеть дома, ожидая драматической развязки. Большинство военных, включая генералитет, считали, что необходимо бросить все силы на защиту восточных рубежей Рейха, дав западным странам первыми оккупировать Германию, похоже, что этого не понимал только фюрер.

Я принял решение вернуться на фронт в группу армий «Север» отчаянно защищавшихся в Латвии и Эстонии и начал путь на северо-восток, в конце которого на лихтере прибыл в Виндау, где лично встретился с оберстлейтенантом Храбаком, командиром моей родной «Грюнхерц» и попросил определить меня в любую группу эскадры.

Странное это было путешествие, добровольное путешествие в ад! Большинство нормальных людей. немцев, латышей, эстонцев двигались в обратном мне направлении, стараясь быстрее покинуть родную землю.