Сталинские соколы

Крымский фронт стал. 8 мая немцы и румыны перешли в наступление, прижав наши войска к Керченскому проливу, надежды на помощь Севастополю рухнули как карточный домик. После 18 мая немцы сосредоточились против Севастополя. Мы почувствовали это по усилившимся авиаударам и по увеличившимся собственным потерям. 17 мая катастрофа произошла прямо на херсонесском аэродроме. На моих глазах раненый в бою летчик из 45-го ИАП, пытаясь посадить подбитую машину, врезался во второй Як и погиб, были повреждены оба самолета.

Рано утром 21 мая, вернувшийся одиночный ночной разведчик доложил об обнаружении в западной части Черного моря кораблей противника, возможно следующих из портов Румынии к Севастополю. Для сопровождения ударной группы бомбардировщиков выделили шесть новых МиГ-3. Взлетели в 5.00 в утренней дымке. Небо безоблачное, день будет ясным. Бомбардировщики идут с «большой земли», мы должны встретить их над морем между Алупкой и Севастополем.

В момент взлета наш аэродром был атакован истребителями противника, прорвавшимися сквозь прикрытие. Немцы часто нас прессовали. После взлета парами, держусь ведущего. Справа в хвост мне пристроился Мессершмитт. Стараюсь маневрировать, чтобы не дать немцу прицелится. Хорошо хоть успели набрать скорость, но на малой высоте МиГ инертный, чувствую – не уйти. В отчаяние, выжимая максимум из мотора, перевожу самолет на кабрирование. Мне повезло, немец отстает, спасает скороподъемность МиГа. Если бы Мессершмитт атаковал не в горизонте, а сверху с запасом скорости был бы мне «полный рот земли»!

Атака отбита, собираемся над Балаклавой, двух истребителей нет. Под обстрелом фашистских зениток берем курс на юго-восток. Я никак не могу свыкнуться мыслью, что земля, по которой я гулял в детстве, захвачена противником. На высоте полтора километра замечаем три крупные цели. бомбардировщики или торпедоносцы, может летающие лодки, пока не видно. Набираем высоту четыре тысячи метров и начинаем сопровождение. Под нами в лучах вставшего почти летнего солнца хорошо видны Крымские горы. Сзади слева остался дворец Ласточкино Гнездо. Его башня уже не заметна с такой высоты, видны только очертания. Немецкого конвоя мы не нашли. Что это – ошибка разведчика? Самолеты вернулись в Херсонес, больше не встретив авиацию противника. В результате сегодняшнего дня наши потери составили шесть самолетов из них два МиГ-3, удалось сбить один истребитель противника, упал на нашей территории, дежурные истребители заявили еще о семи поврежденных самолетах фашистов ушедших на свою территорию.

В город стали прибывать транспортные самолеты для эвакуации «особо ценных грузов». В них вывезли тяжело раненых из комсостава и семьи руководства. Значит, город не удержать! Я попытался договориться об отправке в тыл матери, но мне было отказано, впрочем, она бы и сама отказалась лететь. Утром 25 мая до нас довели решение о начале эвакуации исправных самолетов на Кавказ. МиГ-3 6-го ГИАПа подлежали эвакуации в первую очередь. Я попал в группу «перегонщиков» и оказался перед страшным выбором. эвакуировать свой МиГ на Кавказ и сражаться дальше, бросив старенькую мать на произвол судьбы, или просить оставить меня в рядах защитников города, в котором скоро начнутся уличные бои. Я решил остаться, ну а мог ли я поступить по-другому! Желающих перегнать самолеты из Севастополя было множество, и я остался в городе в группе капитана Охапина.

28 мая самолеты Севастопольской авиагруппы совершили последний налет на противника, со следующего дня наши истребители приступили только к оборонительным действиям. Я отпросился навестить мать, рассказав ей, что город сдадим немцам, и что я принял решение остаться. Она долго плакала, а я только восклицал. – что-нибудь, придумаем!

7 июня немцы начали очередной штурм. Наши самолеты еще оставались в Херсонесе, но в боевых действиях не использовались, кроме того, даже прибыло очередное подкрепление из семнадцати Як-1. Большинство прибывших летчиков были плохо подготовлены и воевать не хотели, разговоры были только об эвакуации. В период с 11 по 17 июня из семнадцати Як-1 девять были потеряны. С 17 по 30 июня немцы, беря оборонительные форты, окончательно стянули кольцо, к концу месяца пала Северная бухта и Малахов Курган.

30 июня меня вызвал полковник Юмашев.

– Сегодня отводим самолеты из Севастополя. Ты в группе «перегонщиков».

– Я же просил оставить меня в городе – спросил я командира.

– Поступила новая вводная – ты летишь. У тебя есть допуск к ночным и еще. у меня много летчиков, но большинство из них не освоили МиГ-3, а гнать ночью неосвоенный самолет – слишком большой риск, поэтому ты летишь в четверке МиГов. И никакой самодеятельности, иначе будешь дезертиром!