Сталинские соколы

У нас четыре оставшиеся «Кобры» при поддержке четырех «Яков» – четыре пары. Набираем три километра, «Яки» – ниже. Лечу, зачарованный русской зимой, всюду белая ширь, замерзшие реки и остывшие леса. Мое любование природой прерывает команда ведущего – враг впереди выше на одиннадцать часов. Наша «свободная охота» действительно превратилась в соревнование, мы как две футбольные команды встречаемся каждый день почти в одно и тоже время, только цена матчам – жизнь!

Я не успеваю за ведущим, он сбивает немца и сам попадает под огонь ведомого, я остаюсь один, зажатый двумя немецкими истребителями, сегодня численный перевес на стороне противника. Третий фриц атакует меня спереди сверху, попадая за кабину в район мотора. Я еще успеваю вытянуть наверх, попав немцу в хвостовое оперение, мой Р-39 загорается. Второй раз в жизни я покидаю поврежденную машину. Чтобы погасить скорость и не попасть под стабилизатор, я беру ручку на себя, сбрасываю левую дверь и стараюсь прыгнуть под крыло. Купол раскрывается, высота с трудом позволяет совершить безопасное приземление в сугроб. Отстегнув лямки, бегу на восток и оказываюсь в окопе нашей пехоты. Красавица – «Кобра» догорает метрах в трехстах на нейтральной полосе. Я цел, но бой проигран, сегодня немцы подготовились лучше нас.

Меня накормили, напоили горячим чаем и через несколько дней, выдав полковую лошадь, отправили в тыл. Я не знаю всех результатов боя, но, по информации наземных наблюдателей, мы потеряли три «Кобры» и два «Яка», сбив три истребителя противника. Все наши летчики живы, но получается, что гнать в полк нечего. из десятка остался один целый Р-39 и один поврежденный мной при посадке, но и немцев мы набили достаточно. более пятнадцати. «Кобра» показала себя агрессивным охотником с мощным вооружением и хорошей управляемостью, я думаю, этот истребитель еще отметит себя в воздушной войне.

До моего аэродрома было более двухсот километров, для зимнего путешествия на лошади это слишком трудное расстояние, мне надо было найти более быстрый транспорт, чем курсирование по частям и деревням в качестве попрошайки, останавливаясь на ночлег и питание. Я все-таки добрался до аэродрома на лошади, но оставшиеся летчики и самолеты уже получили распределение по полкам. Добираться в расположение 16-ГИАПа «своим ходом» было нецелесообразно. Меня временно определили в состав резервного 296-го ИАПа получившего короткий двухмесячный отдых после Сталинградского фронта. Командиром полка был майор Николай Баранов. Полк воевал на Якак. В части была даже одна летчица. Лидия Литвяк.

Неприятности продолжали меня преследовать. Собственно, я мог и не летать в новом подразделении, дожидаясь окончательного распределения, но как я, летчик, мог оставаться на земле, кода в полку летает даже девушка. Я приступил к изучению новой для меня техники и добился допуска к тренировочным полетам на Як-7Б.

По сравнению с Р-39 Як-7Б имел почти равный по мощности двигатель и несколько меньшие размеры, у земли он даже превосходил «Кобру» в скорости, но это преимущество резко терялось с набором высоты. Он имел пушку меньшего калибра и меньшее число пулеметов. В целом, как и все самолеты Яковлева, «7Б» был предназначен для горизонтального боя на малых высотах. Я учил летную эксплуатацию самолета с установленным в задней кабине дополнительным бензобаком. Этот бак служил для смещения центровки назад и увеличения противокапотажного угла. Летчики, опасаясь пожара за спиной, требовали снятие дополнительного бака, и на самолете, на котором мне предстояло сделать тренировочный полет, бак был уже снят, что привело к смещению центровки вперед. К тому же со мной сыграло роковую роль выработавшаяся привычка взлета с носовым колесом на Р-39. Короче говоря, 13 февраля при взлете на Як-7Б на разбеге я, отрывая хвостовое колесо, сильно отдал ручку от себя и самолет скапотировал. Каким-то чудом мне повезло. Обычно, такие ошибки на взлете заканчиваются гибелью летчика, но «Як» не зарылся носом и не перевернулся, убив меня под обломками, а просто чиркнул винтом землю. Я практически не травмировался, но винт и мотор были повреждены. Начались разборки. не специально ли я это сделал? В результате к суду или иным мерам наказания меня не привлекли, но отправили в учебный полк, так сказать, для повышения квалификации. В учебке мне довелось освоить новый советский истребитель Ла-5, начавший поступать в войска с осени 1942 года. Спарок не было и вылетать приходилось без вывозной программы, изучив теорию, я смог за четыре месяца сделать бешеный налет. сто пять часов. В хорошую погоду летали каждый день по два-три часа.