Сталинские соколы

– Война на два фронта, повторение недавней судьбы империи – это конец – спокойно констатировал постаревший Лайош. нам не справиться с русскими и американцами – это конец!

– Будем драться! или у нас есть выход? – ответил возмужавший Имре.

Я промолчал. Но когда объявили, что генерал-лейтенант Эмиль Юсть организовывает венгерское ПВО, и для защиты неба требуются опытные летчики, наша троица сделала дружный шаг вперед. Наш опыт и хорошая летная школа, полученная под Курском, служили достаточной рекомендацией, и 1 мая в составе 101 истребительной группы «Пума» мы оказались на аэродроме Веспрем. Группа, сформированная для обороны Венгрии, состояла из трех эскадрилий по двенадцать Bf-109G-6 и шестнадцать пилотов в каждой, было много знакомых по войне в России летчиков, также мы встретили своих старых техников.

– Жизнь налаживается и после полугодового перерыва мы снова в деле! – как-то сказал Лайош, как будто он был рад этому.

В июне-июле мы начали схватки с американцами, группа действовала достаточно успешно, однако никто из нас троих слишком не отличился. Тем временем большевики подошли к границе с востока, Венгрия все больше зажималась в кольце русскими, американцами и немцами, и еще непонятно – кто был опасней.

– А с кем, по-твоему, легче воевать – спросил меня Имре. – У англичан, говорят, бульдожья хватка. А мой ведущий лейтенант Тот рассказывал, что в американском истребителе видел негра. Он оказался очень настырным летчиком, и справиться с ним не получилось.

– Не может быть – вступил Лайош. ему, наверное, привиделся обгоревший всадник, а точнее пилот – ангел апокалипсиса вышедший из ада. – По мне, так все равно кого убивать или кем быть убитым, «жизнь длиться не более чем день…» – процитировал приятель популярную нынче песню.

Ввиду незначительных успехов нашей компании в действиях против американских бомбардировщиков капитан Шольц грозился отправить нас против наступающих советов. Надо было быстро отличаться, и вскоре такая возможность представилась.

Вечером меня и Лайоша вызвал капитан Шольц, в штабе был еще один незнакомый нам летчик, старший по званию. Командир эскадры знал, что из нас плохие бойцы, но отличные ведомые, преданные и цепкие как собаки, видимо умение держаться за хвост ведущего предопределило выбор наших кандидатур.

Задание было достаточно туманным. Мы в составе звена из четырех самолетов должны были завтра в восемь часов утра взлететь с подвесными топливными баками, встретиться с неким транспортным самолетом и сопровождать его по маршруту, затем вернуться домой. Лайош должен был прикрывать незнакомца, а я летел ведомым комэска Шольца. Официальной целью вылета называлось сопровождение самолета ближней разведки.

– Как ты думаешь, спросил я приятеля, что нам не сказали. Если это сопровождение ближнего разведчика, зачем нам баки, и куда он летит, до русского фронта семисот километров, даже с подвесными баками наша дальность не более девятисот, а еще надо вернуться обратно.

Лайош недаром был сыном дворецкого важной дипломатической шишки. Он многозначительно посмотрел на меня.

– Венгрия хочет выйти из войны, пока руски не вступили на ее территорию, а американцы не разбомбили совсем. Хорти давно бы заключил мир и с теми и с другими, но Гитлер не может себе это позволить, вот и окружил нас своими войсками. Это мы в ПВО более-менее независимые, а остальные мадьярские части давно уж в составе немецкой армии. Думаю, наш полет связан с некими тайными переговорами или разведкой коридоров, возможно в транспорте будет важная шишка, мы же не знаем где он взлетит и где сядет, проводим его по маршруту и баста, а знать более нам не положено.

Утро 27 июля было прекрасным, небо безоблачным. Сосредоточенный Лайош напевал с утра «жизнь длиться не более, чем день…». Мы стукнулись с приятелем кулаками, и, пожелав удачи, разошлись по самолетам.

Сразу после взлета правой восходящей спиралью группа начала набор высоты над аэродромом, затем мы взяли курс на северо-восток, где на высоте двух с половиной тысяч метров должны были встретить транспорт. Лично я не видел самолет, который нужно было опекать, только держался за капитаном. Мы долго летели, сохраняя режим радиомолчания, периодически меняя направление полета, словно стараясь кого-то запутать. У меня была полетная карта, но, пользуясь прекрасной видимостью, я просто следовал за ведущим, не сверяясь с местностью, поэтому понятия не имел, где мы летим.

Радиомолчание прервал позывной капитана Шольца. – «Фортепиано» вижу врага на одиннадцать часов. Началась чехарда, я не видел противника, но, крепко вцепившись в хвост капитана, повторял его действия. Лайош делал то же самое. Пикирование, горки, бочки и боевые развороты, спирали, я упорно прикрывал зад ведущего. Наконец все было кончено, и признаться вовремя, так как мой мотор начал греться. Вдобавок я временно потерял и ведущего и ориентировку. Внизу был крупный населенный пункт.

– Я «Фортепьяно», следуй за мной – раздался в наушниках голос Шольца.

Наконец я присоединился к звену и через некоторое время мы приземлились в Веспреме.