Сталинские соколы

Мы пересекаем предполагаемую линию фронта, теперь под нами враг, словно в доказательства моих слов по нам открывают огонь зенитные орудия. Идя на высоте пары сотен метров, мы похожи на японских летчиков-самоубийц. Два самолета нашего звена сбиты, судьба экипажей неизвестна, Куффнер и я вдвоем идем к цели. На самом деле целей для удара вокруг предостаточно, по нам стреляет все, что только может вести огонь, я несколько раз предлагаю командиру выбрать что-нибудь под нами, но хауптман настаивает. мы должны ударить по русским, наступающим в окрестностях бухты. Наконец мы видим заранее обозначенную цель. механизированную колонну советов. Смыкаем строй и идем в атаку, полого пикируя на «ифанов». С первой же атаки мы оба добиваемся успехов. несколько машин горят, причем мне удается поджечь не менее двух единиц несколькими парными залпами. Разворачиваемся, делаем круг и вновь атакуем. Теперь русские рассредоточились, они маневрируют, и я безрезультатно трачу драгоценные снаряды. Третий заход, выстрелов остается все меньше, я хорошо прицеливаюсь, и еще одна бронированная машина горит. Тремя атаками двух самолетов мы существенно громим колонну, хотя, несмотря на блестящий успех, понимаем, что для полчищ русских это комариный укус, сейчас они перегруппируются и, подтянув резервы, возобновят наступление. Мы больше ничего не можем сделать для наземных войск, в магазинах осталось не более двух снарядов на ствол, в любой момент могут появиться истребители, сделав нас легкой добычей. Мы возвращаемся другим маршрутом, взяв северней, договорившись использовать оставшиеся боеприпасы по возможным целям на обратном пути. На счастье или беду нам больше никто не встретился и полет длиною в жизнь закончен. Судьба двух пропавших экипажей, как и количество уничтоженной техники и пехоты русских, неизвестна.

Охваченный тяжелыми мыслями, я впадаю в депрессию. Что произошло с нами со всеми? Мы были унижены несправедливостью мирового порядка. Оказавшись между жидовско-большевистким молотом и англосаксонской масонской наковальней, мы считали, что Гитлер как решительный лидер нации – это единственное спасение для зажатой Германии. Он сказал, что нужно объединить всех немцев, и, веря ему, мы шли вперед, захватывая чужие территории ради нашего германского мира, не считаясь с волей других народов, мы были окрылены величием возложенной на нас миссии. Но наша бескомпромиссность и ставка на силу зашла так далеко, что непримиримый и разношерстный мир объединился против нашей экспансии, и силы стали неравными, чтобы наши труды завершились успешно. Одни считают, что виной всему генералитет, не понявший гений фюрера, другие винят маниакальность Гитлера, не желающего довольствоваться малым. Не ясно самое главное. что ждет нас теперь!

Больше заметок не обнаружено.

Упомянутые в дневнике.

Эберхард Байер, 1895 г. р. – кадровый военный, стоял у истоков создания Люфтваффе и штурмовой авиации, занимал руководящие должности, дослужился до генерал-лейтенанта, после войны два года был в плену, умер в 1983 году в Германии.

Гельмут Брук, 1913 г. р. – бывший полицейский, вступил в авиацию, дослужился до звания полковника и в конце войны стал командующим штурмовой авиации северного территориального командования (генеральская должность), совершил 973 боевых вылетов, после войны вел уединенную жизнь, став лесником.

Александр Глэзер, 1914 г. р. – дослужился до командира полка в звании капитана, совершил более 800 боевых вылетов, после войны служил в авиации ФРГ в звании подполковника.

Герхард Штюдеманн, 1920 г р. – особенно проявил себя при штурме Севастополя, дослужился до командира полка в звании капитана, выполнял вылеты до самого конца войны, всего совершил 996 боевых вылетов, уничтожил 117 танков.

Георг Якоб, 1915 г. р. – совершил 1091 боевой вылет, дослужился до командира дивизии в звании подполковника, сдался американцам.