Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Вопрос : А Примаков знал о существе заговора в НКВД, о вашей роли?

Ягода : Кое-что он, несомненно, знал, знал от Воловича, но в какой мере и что именно, я сказать не могу».

Однако, произведя аресты троцкистов, Ягода предпринял меры, чтобы скрыть заговорщицкую деятельность правых, с которыми имел личные связи.

Поэтому через две недели после завершения процесса 16 террористов, 10 сентября прокуратура официально сообщила, что «следствием не установлено юридических данных для привлечения Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова к судебной ответственности, в силу чего настоящее дело дальнейшим следственным производством прекращено».

Уехав еще до начала августовского судебного процесса на юг, Сталин как бы отошел в сторону, наблюдая за ходом событий издалека. Теперь он мог тщательно обдумать происшедшее. Конечно, он отчетливо понимал, что в стране есть не только недовольные его политикой, но и многие люди, близкие «по духу Троцкому».

Его принципиальная политика строилась на осмысленной необходимости укрепления государства и его институтов. Ему нужны были сторонники, и он неоднократно призывал оппонентов к примирению. Даже перед многократно исключенными из партии он не захлопывал двери, давая возможность возврата. На протяжении многих лет, пишет Фейхтвангер, он боролся «за то, чтобы привлечь на свою сторону способных троцкистов, вместо того чтобы их уничтожить, и в его упорных стараниях, с которыми он пытается использовать их в интересах своего дела, есть что-то трогательное».

Но материалы процесса над террористами свидетельствовали, что практика умиротворения, его попытки перетянуть членов оппозиции на свою сторону не принесли желаемого результата. Осознав неспособность вести открытую борьбу, с 1932 года оппозиция вступила на путь тайного заговора. Люди, зараженные бациллой противостояния, только притихли. Ожидая особого случая, они рассчитывали нанести неожиданный удар, воспользовавшись благоприятным моментом.

Главным в этих замыслах стало физическое уничтожение Сталина и его ближайшего окружения. Причем для осуществления своих целей по захвату власти оппозиция была готова предложить любую цену: пожертвовать целостностью государства, пойти на сдачу территории страны, ее народа, ее национальных богатств внешним противникам СССР.

И теперь, когда в ход были пущены не только слова, но и террор, оппозицию уже нельзя было рассматривать лишь как проявление инакомыслия, основанного на расхождении мировоззрений. То были действия людей, перешедших в стан внешних врагов государства. Заговор проник во все поры государственного организма. Открытый судебный процесс перевел борьбу с оппозицией на иной уровень и в другую плоскость.

Сталина не могло не насторожить и то, что считавшаяся разбитой и поверженной оппозиция сумела объединиться и безнаказанно действовать на протяжении четырех лет. И когда болезнь проступила яркими пятнами, с тайными и явными противниками следовало покончить раз и навсегда. Для этого нужны были радикальные, хирургические меры.

Но прозвучавшие на процессе признания высветили и другое. Чекисты своевременно не обнаружили момента организации «объединенного центра», возникшего еще в 1932 году. Они не сумели предотвратить убийства Кирова, а расследуя его, не установили связь зиновьевцев с троцкистами.

Вывод, к которому он должен был неизбежно прийти, не мог быть никаким иным, кроме как о необходимости укрепления системы государственной безопасности. Он пришел к убеждению, что Ягода не справляется со своей ролью. Правда, прошел целый месяц после завершения процесса в Москве, прежде чем Сталин принял важное решение.

К активным действиям его подтолкнули взрывы, прогремевшие 23 сентября на шахтах в Кемерово. Уже через день он инициировал перестановки в верхних эшелонах руководства органов госбезопасности. 25 сентября из Сочи в Москву, в адрес Молотова, Кагановича, Ворошилова и Андреева, поступила шифровка за № 1360/ш. Она была подписана Сталиным и Ждановым.

В ней сообщалось: «Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД. Замом Ежова в наркомвнуделе можно оставить Агранова.

Второе. Считаем необходимым и срочным делом снять Рыкова с НКсвязи и назначить на пост НКсвязи Ягода. Мы думаем, что дело это не нуждается в мотивировке, так как оно и так ясно.

Третье. Считаем абсолютно срочным делом снятие Лобова и назначение на пост НКлеса т. Иванова, секретаря Северного крайкома. Иванов знает лесное дело, и человек оперативный; Лобов, как нарком, не справляется с делом и каждый год его проваливает. Предлагаем оставить Лобова первым замом Иванова по НКлесу.