Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Психологию и мотивы старого офицерства ярко выразил арестованный 20 февраля 1931 года по делу о контрреволюционной монархической организации талантливый генерал и профессор А. Свечин. «Советскую власть я встретил враждебно, - признал он на допросе, - и никогда полностью ее не воспринял. Мы, бывшие офицеры старого Генерального штаба, терявшие те привилегии, то положение и те перспективы, которые сулило нам прошлое, очутившись в условиях Советской власти, в течение всего периода ее существования переплели свое враждебное отношение к ней с надеждой на перерождение Советской власти в буржуазно-демократическую республику, которая открыла бы для нас больший простор и большую свободу».

Признав себя «участником офицерской антисоветской организации», Свечин пояснял: «В нашей организации я играл только роль одного из идеологов и никакой практической работы не вел, за исключением агитационной работы…».

Профессор так объяснил смысл намерений «генштабистов»: «Основная цель нашей организации - объединение и сплочение посредством пропаганды бывшего офицерства, которое могло бы в критические моменты послужить Родине…» Но это были только слова. Бывших царских военнослужащих побуждала к действиям неудовлетворенность своим положением и меркантильные интересы, но их представления о службе Родине не совпадали с желаниями и чаяниями народа.

Конечно, не все бывшие офицеры и генералы, «жившие надеждой на эволюцию Советской власти вправо», являлись потенциальными предателями, но органы безопасности и контрразведки государства не могли не учитывать наличие опасности, исходившей от такой группы людей, и ведущейся ими антигосударственной пропаганды.

Но можно ли было закрывать на нее глаза? Поэтому повернем стрелку хронологии назад. Спустя месяц после смерти Феликса Дзержинского 20 июля 1926 года пост Председателя Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) при СНК СССР занял его заместитель поляк Вячеслав Рудольфович Менжинский. Сын учителя кадетского корпуса, он получил образование в Петербургском университете, окончив юридический факультет.

В РСДРП он вступил в 1902 году, присоединившись к большевикам; во время Гражданской войны начал работать в ЧК. Являвшийся интеллектуалом, Менжинский сыграл важную роль в становлении советской разведки. Однако он был тяжело болен, и еще при его жизни разгорелась «борьба за кресло Менжинского».

Впервые она открыто проявилась в конце 1929 года. Тогда, во время усилившихся схваток с правыми уклонистами, второй заместитель Менжинского - начальник Иностранного отдела - Меер Абрамович Трилиссер решил «подсидеть» своего основного соперника - Ягоду, тоже еврея. Трилиссер обвинил Ягоду в том, что тот пьянствует с Борисом Гибером (принадлежавшим к «правым»), секретарем райкома, к которому относилась и парторганизация ОГПУ. В октябре 1929 года в управлении произошли кадровые перестановки. Секретно-оперативный отдел ОГПУ возглавил Ефим Евдокимов. «Матерый чекист», он, еще будучи начальником Московского ЧК, в 1919 году руководил арестами и следствием по делу «Штаба Добровольческой армии Московского района», затем был организатором следствия по делу «Комитета вызволения Украины».

Особый отдел (контрразведку) возглавил «польский шляхтич, начинавший свою карьеру в молодежной организации Пилсудского», Ян Ольский (Куликовский). Вторым замом и руководителем Иностранного отдела стал тоже выходец из Польши Станислав Мессинг, а руководителем ОГПУ по Московской области назначили Льва Вельского (Абрам Левин). Однако к середине 1931 года столкновение двух претендентов на пост главы завершилось в пользу Ягоды.

Именно в тот период, когда аппарат ОГПУ разделился на две части (сторонники Ягоды и сторонники «пятерки»), начались массовые аресты в связи с кулацкими восстаниями, а затем аресты среди бывших царских офицеров. Такие аресты не были случайными. Еще в 1928 году члены оппозиционной «группы Сапронова - Смирнова» официально заявляли высшему партийному руководству:

«Особо опасное положение создается в Красной Армии. Командный состав ее… в значительной степени сформирован из бывших царских офицеров и кулацких элементов крестьянства… В терчастях, особенно конных, преобладает зажиточное крестьянство, на низших командных должностях - главным образом кулачество. «…» Влияние пролетариата в армии ослабевает. В таких условиях Красная Армия грозит превратиться в удобное орудие для авантюр бонапартистского пошиба».

О том, что ОГПУ располагало в эти годы сведениями о существовании офицерских организаций, заместитель наркома внутренних дел Г. Прокофьев признался в 1937 году. На допросе 24 апреля он рассказывал: «Еще в 1928 году были показания полковника Шарафова о существовании контрреволюционной организации военспецов в Наркомате обороны. В показаниях имелось несколько лиц, лично известных Ягоде. Ягода этот материал забрал к себе и дал прямое запрещение что-либо предпринимать».