Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

В числе наиболее значимых сотрудников центрального аппарата НКВД, проводивших чистку до конца 1938 года, были: М.П. Фриновский – 1-й заместитель и начальник Главного управления государственной безопасности; Б.Д. Берман – заместитель наркома; Л.Н. Вельский (Абрам Левин) – заместитель наркома.

Не утратили своего положения начальник Особого отдела Израиль Моисеевич Леплевский и Иностранного – Абрам Аронович Слуцкий. Сохранили его и другие руководители отделов: В.Е. Цесарский – Секретно-политического, Я.М. Вейншток – Тюремного (тюрьмы ГУЛАГа), Г.И. Бокий – Спецотдела, И.Я. Дагин – Охраны, Л.И. Рейхман – Оборонной промышленности, И.И. Шапиро – ответственный секретарь Особого совещания, В.Д. Фельдман – Особоуполномоченный НУВД.

Таким образом, пока пребывавший в одиночной камере бывший нарком Ягода метался между надеждой и отчаянием, комиссары госбезопасности прокалывали новые дырочки на петличках лацканов гимнастерок. Получив повышение в звании, они продолжали работу, заполняя папки делами очередных разоблаченных врагов народа.

Одним из шулерских приемов антисталинской пропаганды стало то, что имена и фамилии этих, как и других непосредственных руководителей репрессий, тщательно скрывались. Командарм 1-го ранга М.П. Фриновский оказался востребованным и при Ягоде, и при Ежове. Сын учителя, он получил духовное образование. В январе 1916 года он поступил в кавалерию вольноопределяющимся, но уже в августе унтер-офицер дезертировал из армии.

До революции Михаил Фриновский был связан с анархистами и участвовал в убийстве генерал-майора М.А. Бема. Работу в ВЧК он начал с ноября 1919 года, в качестве начальника активной части Особого отдела Московской ЧК. В 1934 году Фриновский возглавил Главное управление пограничной и внутренней охраны. После снятия Ягоды и прихода в НКВД Ежова «любимчик» бывшего наркома Фриновский не потерял своего положения.

Наоборот, с октября 1936 года он заместитель, а с 15 апреля следующего года 1-й заместитель наркома внутренних дел СССР. Одновременно до июня 1938-го он возглавлял Главное управление Государственной безопасности. Он участвовал во всех мероприятиях «большой чистки», и основная часть ордеров на аресты этого периода подписана лично им. Как профессиональный чекист, в репрессиях он играл более значительную роль, чем Ежов. «В 1937-1938 годах все дела наркомов, маршалов и командармов шли непосредственно через него. Фриновский лично участвовал в арестах, допросах и расстрелах».

Между тем официальная пропаганда причисляла Фриновского к жертвам репрессий, включая его в число пятерых командармов 1-го ранга, расстрелянных до войны. Дело в том, что, через 17 дней после прихода в НКВД Берия, 8 сентября 1938 года Фриновский был назначен народным комиссаром Военно-Морского флота.

Виктор Суворов в книге «Очищение» не без сарказма подчеркивает: «Нам в голову вдалбливали: пять из пяти! пять из пяти! пять из пяти! Но имен великолепной пятерки не называли. Так сколько же их расстреляли? ...Имен не называют. Стесняются. Но им есть чего стесняться: самый высокий пост в великолепной пятерке занимал командарм первого ранга Фриновский... Вы знаете такого стратега? ...Фриновский носил воинское звание, поэтому непосвященным казалось, что он имеет какое-то отношение к Красной Армии. Но он из другого ведомства... Был он другом народа, чекистом...» Арестовали командарма Фриновского 6 апреля 1939 года, а 4 февраля 1940 года он «получил свой последний приговор».

Арест Ягоды, а также расстрел Тухачевского и его подельников отозвались неожиданным эхом. И оно прозвучало там, где, казалось бы, его менее всего можно было ожидать. Летом 1937 года поспешно ударились в бега резиденты внешней разведки. Комбриг А.Г. Бармин (Граф), как и многие, участвовавшие в агентурной деятельности, свою работу осуществлял под дипломатическим прикрытием.

Занимая посты советского консула на Востоке, а затем в Италии и во Франции, он являлся резидентом Главного разведывательного управления. Находясь в Париже, уже 18 июля 1937 года он неожиданно попросил политического убежища. С начала 1940 года он перебрался в США, где с 1953 года работал заведующим отделом Русской службы «Голоса Америки».

Вальтер Кривицкий – настоящие имя и фамилия Самуил Гершенович Гинзберг – улизнул из СССР как раз в день ареста Тухачевского, 22 мая 1937 года. 6 октября того же года в Париже он обратился с просьбой о предоставлении политического убежища и сразу связался с сыном Троцкого. Оказавшись в США, а позже в Англии, Гинзберг услужливо сдавал советскую агентуру. Он назвал британцам «свыше 100 разведчиков, агентов, доверительных связей и оперативных контактов, а также свыше двух десятков вспомогательных агентов». То есть накануне войны он нанес советской разведке непоправимый урон, лишив ее разведчиков, агентов, связников, курьеров, содержателей конспиративных явочных квартир, телефонов, почтовых ящиков и т. д.».