Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Наведение порядка в партийных рядах касалось не только партийных функционеров. В результате чистки в течение нескольких месяцев из партии было исключено 170 тысяч человек. Около 4% было причислено к членам оппозиции, но еще больше (7%) среди исключенных составляли те, кто проник в партию ради привилегий, стремясь к личным выгодам; запятнал себя чванством, проявлением бюрократизма и недостойным поведением.

Чистка обеспечила единство партии, но, что являлось более важным, – она укрепила авторитет партии в массах. Для утверждения своего курса Сталин не ограничился кадровыми и организационными мерами. Он подошел к вопросу основательно. В октябре руководством страны была завершена разработка 1-го пятилетнего (1928-1932 гг.) плана развития народного хозяйства страны. И это вызвало новые трения в Политбюро.

Из Кисловодска Бухарин вернулся в Москву к ноябрьским праздникам и, включившись в обсуждение контрольных цифр развития народного хозяйства, стал настаивать на снижении заданий по индустриализации. Бухарин, Рыков и Томский устроили сумбурную перепалку с членами Политбюро и в качестве аргумента давления начали угрожать отставкой со своих должностей. Правда, в конечном итоге они согласились с намеченными показателями, но выдвинули условие о прекращении борьбы с правым уклоном.

Летом 1928 года замыслы Сталина стали получать реальное воплощение. В августе состоялся пуск Балахнинского целлюлозно-бумажного комбината, 1 октября – завершено строительство нефтепровода Грозный – Туапсе, 4 ноября был пущен электрозавод в Москве. В ноябре в совхозе им. Шевченко Одесской области была организована первая в стране машинно-тракторная станция (МТС). Это были лишь первые элементы целостной промышленной концепции.

Идея создания в короткий срок мощного индустриального общества вдохновляла советских людей. Страна превращалась в великую стройку. Закладывались фундаменты предприятий, будущих гигантов промышленности, вступали в действие новые электростанции. В массах уже поднималась волна энтузиазма и росла вера в возможность достижения крепкого и надежного будущего, усиливающая доверие к Сталину.

Троцкий не замедлил отреагировать на события в стране и партии. Высланный в Алма-Ату, он поселился с семьей и охраной в отдельном особняке. Здесь же разместились его личная библиотека и секретный архив. Не прекращавший оппозиционной деятельности, теперь Лейба Бронштейн ушел в нее с головой. Только с апреля, за семь месяцев, он отправил из ссылки 550 телеграмм и более 800 писем, получив в ответ около тысячи писем и 700 телеграмм.

Что двигало им? Идеи? Тщеславие? Или прав русский писатель А.И. Куприн, оказавшийся за рубежом и давший яркую характеристику Троцкому?

Еще в январе 1920 года в газете «Новая русская жизнь» Куприн писал: «...весь этот человек состоит исключительно из неутомимой злобы и что он всегда горит ничем неугасимой жаждой крови. Может быть, в нем есть и кое-какие другие душевные качества: властолюбие, гордость, сладострастие и еще что-нибудь, но все они захлестнуты, подавлены, потоплены клокочущей лавой органической, бешеной злобы.

– Таким человек не может родиться, – подумал я тогда. – Это какая-то тяжкая, глубокая, исключительная, неизлечимая болезнь».

Как бы то ни было, но Троцкий не ограничился антиправительственной пропагандой внутри страны. 21 октября 1928 года он отправил за границу обращение к коммунистам всех стран с призывом бороться с планами Сталина. Его директивное письмо, опубликованное в газете ренегата Маслова, перепечатанное газетой «Руль» и другими белогвардейскими изданиями, призывало: организовывать стачки, срывать кампанию коллективных договоров, укреплять силы, противостоящие руководству страны.

Это было не ложкой дегтя и даже не ушатом грязи. Директива Троцкого становилось прямым призывом готовить кадры для возможности новой гражданской войны. Узнав о ней, в конце 1928 года в аналитической записке «Докатились» Сталин без обиняков и со всей определенностью поставил вопрос о принципиально ином отношении к троцкистам, чем к ним относились до XV съезда партии. Чаша терпения переполнилась. Он заявил, что своим открытым выступлением 7 ноября 1927 года «троцкистская организация показала, что она порывает не только с партийностью, но и с советским режимом».

Перечислив ряд антипартийных и антисоветских действий, включавших захват государственного помещения для собрания (МВТУ), организацию подпольных типографий и т. п., он констатировал: «В течение 1928 года троцкисты завершили свое превращение из подпольной антипартийной группы в подпольную антисоветскую организацию».