Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Так же думали и образованные военные специалисты. В докладе на расширенном пленуме РВС, состоявшемся 13 апреля 1930 года, Шапошников аргументированно раскритиковал предложения Тухачевского. Одновременно на заседании было оглашено письмо Сталина. Видимо, не зная того, что Генеральный секретарь ознакомился с копией его докладной, Тухачевский попытался опровергнуть эту критику.

19 июня того же года в письме «лично Сталину» он писал: «познакомившись с вышеупомянутым докладом Штаба РККА, я вполне понимаю Ваше возмущение фантастичностью «моих» расчетов. Однако должен заявить, что моего в докладе Штаба РККА нет абсолютно ничего. Мои предложения представлены не в карикатурном виде, а в прямом смысле в форме «записок сумасшедшего» (курсив мой. – К. Р.).

Я не собираюсь подозревать т. Шапошникова в каких-либо личных интригах, но должен заявить, что Вы были введены в заблуждение, что мои расчеты от Вас скрыты, а под фирмой моих предложений Вам были представлены ложные, нелепые, сумасшедшие цифры».

Тухачевский признался: «в отношении танков и авиации... я подчеркивал, что не имею возможности произвести подсчетов постройки и содержания больших масс авиации и танков. «Перехода от мирного к военному времени, соответствующих сроков и пр.». [Я] ...повторно указывал, что не имею возможности «точно определить сроки и последовательность осуществления этой реорганизации».

Согласимся с этой самокритикой. Но можно ли назвать талантливым человека, занимавшего ранее пост начальника Штаба РККА, однако так и не научившегося выполнить элементарного подсчета для оценки реальности предложений по производству военной техники?

Впрочем, опасность дилетантства Тухачевского состояла не в одной его профессиональной и военной неграмотности. Он был совершенно некомпетентен в технических вопросах, и даже трудно представить, к чему могло привести принятие его «плана».

Тухачевский писал: «Штаб РККА указывает на необходимость постройки многих крупных заводов, что я считаю совершенно неправильным. Военное производство может в основном базироваться на гражданской промышленности...» Фактически это был призыв к отказу от развития специальной оборонной промышленности.

Конечно, «офицер гвардейской пехоты, «гуманитарий» по ментальному настрою», Тухачевский не имел технической подготовки. Потому одновременно он оспаривает мнение как военных профессионалов, так и конструкторов. Он пишет: «Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до сего времени подходят очень консервативно к конструкции танка, требуя, чтобы все танки были специального военного образца».

Что же предложил «гений» военной мысли? «Оригинальную» идею! Поэтому читателю следует расслабиться и внимательно вникнуть в трагикомедию соображений «гения».

Нам необходимо, – продолжает Тухачевский, – чтобы специальные военные танки составляли бы от общего числа около одной трети для выполнения специальных задач, борьбы с противотанковой артиллерией и пр. Остальные танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть несколько меньшей быстроходности, большего габарита и пр. А это означает, что такой танк может быть бронированным трактором (!), что позволяет выставить бронетрактора в громадных массах».

Таким образом, «полководец», причисленный антисталинистами к лику «талантливых», совершенно не понимал характера предстоявшей «войны моторов». Он предлагал к началу войны «развернуть» только «8-12 тысяч танков». Добиться побед он рассчитывал на 40 000 колхозных, колесных ублюдочных «танках большего габарита» (?! – К. Р.) – бронетракторах.

Гигант творческой мысли не ограничился словами: «с помощью рабочих Путиловского завода он переоборудовал один колесный трактор «Фордзон» в бронетрактор. На трактор, ничего в нем не меняя, навесили 70-миллиметровую противопульную броню». Получился «танк-каракатица», вооруженный одним пулеметом и развивающий скорость 11 км/час. То была пародия даже на танки Первой мировой войны.

Позволим аналогию – план Тухачевского походит на то, как если бы Сервантес посадил 10 тысяч Дон Кихотов, одетых в рыцарские доспехи, вместо Росинантов на ослов своего слуги. Но с тракторами картина выглядит еще комичнее: представим 40 000 колесных тракторов, идущих в бой на врага... Конечно, возможно допустить, что войну при такой стратегии выиграли бы в первый день, поскольку, узрев эту армаду «танков-ослов » с полководцем во главе, немцы бы передохли от смеха.