Сталинский порядок

Выражение «безродный космополит» появилось в 1948 году. Его автор — А. А. Жданов, который в январе 1948 года, выступая на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС, говорил: «Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять свое лицо, стать безродным космополитом».

В расплодившихся тогда наспех написанных сочинениях по истории науки наряду с иногда встречавшимся псевдопатриотическим шапкозакидательством было и много правды: не вызывает возражений, например, литературный стереотип русского бюрократа, привычно не дающего проходу отечественному Кулибину, Ползунову, Лобачевскому и тем принудительно направляющего научную, инженерную мысль только по следам западных «звезд»[260].

В данный период история науки и техники подавалась с точки зрения приоритета советских и дореволюционных русских ученых во многих областях знаний. Не обошлось и без перегибов. Были отдельные случаи, когда достижения иностранных ученых и изобретателей замалчивались. Иногда такая установка приводила к прямым фальсификациям (были изобретены якобы «первый в мире полет на воздушном шаре» рязанского подьячего Крякутного, средневековые документы об открытии новгородцами Шпицбергена и т. д.)[261].

Но, как говорится, а судьи кто? Кто может осудить Сталина в этом вопросе? Уж не американцы ли? А может, правильнее говорить не о России, а о США как о «родине слонов»: посмотрите любой американский справочник — и вы убедитесь, что все открытия и изобретения были сделаны американцами (или англоговорящими народами). Сталину с его кратковременной — всего 5–8-летней — кампанией борьбы с низкопоклонством никак не угнаться за этими проявлениями атлантоцентризма, которые продолжают культивироваться не одно десятилетие!

В СССР в результате кампании по борьбе с космополитизмом быстро поднялись и окрепли научно-популярные журналы, в каждом киоске Союзпечати можно было купить за копейки научно-популярные брошюры из серии «Библиотечка солдата и матроса» (Минобороны работало!). Во дворцах пионеров в кружках судо- и авиамоделистов подрастала смена прославленным российским корабелам и авиаконструкторам. Потрясающие писатели, такие как Б. Агапов и Б. Розен, вводили полуголодных послевоенных мальчишек в волшебный мир сказочных достижений науки и техники, посвящали в радостное и светлое будущее, наполненное смыслом и разумом. Советская научная фантастика подхватывала эту эстафету: мир будущего, коммунизма, рисовался ею как мир умных знающих людей, управляющих высокими технологиями[262].

По указанию Сталина газета «Правда» из номера в номер публиковала накануне сессии по физиологии высшей нервной деятельности важнейшие работы академика И. П. Павлова.

По моему мнению, кампания по борьбе с космополитизмом была не чем иным, как попыткой Сталина заставить советских ученых и деятелей культуры вырваться из научной и культурной периферийности. Например, несмотря на огромный вклад советских ученых в генетику, все же основные открытия были сделаны западными учеными. Это вело к тому, что советские ученые начинали во всех вопросах оглядываться на Запад. В 1947 г. Сталин писал: «У нас все еще не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия»[263]. Хорошо это или плохо — другой вопрос, но с точки зрения Сталина, космополитизм мешал самостоятельному мышлению, мешал развитию советской науки. Огромные успехи советской науки в 1950–1970 годы, сразу же после борьбы с космополитизмом, и последующая ее медленная деградация из-за прорастания групповщины и преклонения перед Западом доказали, что он был прав. О прозорливости Сталина говорит и нынешняя деградация отечественной культуры под напором американского массового искусства в нынешней России.

Как видим, никаких намерений специально дискредитировать евреев у советского государства и Сталина не было. Обычная борьба с недостатками на культурном и научном фронте, каких в те годы было множество. Более того, эта кампания дала выдающиеся результаты по созданию советской системы образования, никем до сих пор так и не превзойденной. Сталинская школа давала довольно высокую грамотность и культурный кругозор, сталинские вузы воспитывали неплохих инженеров и ученых, а самое главное, советское общество в целом радостно верило в науку, сочувствовало ей, было хорошо осведомлено о ее достижениях и полезности. Советская молодежь рвалась к знанию, стремилась в вузы не для уклонения от армии. Кто тогда не зачитывался физикой, математикой от Перельмана? Астрономией от Воронцова-Вельяминова? Геологией — от Обручева и Ферсмана?[264]