Сталинским курсом

После проверки нас инспектором продолжилась моя рутинная каждодневная работа. И чем больше я отдавал ей сил, тем меньше испытывал удовлетворения. Нерегулярное посещение занятий сказывалось резко отрицательно на качестве подготовки концертов. Каких только усилий я ни предпринимал, чтобы вдохнуть жизнь в мертвое дело!

Ходил по квартирам участников самодеятельности, просил, уговаривал. Искал замену, когда кто-либо вдруг выбывал, работал с новичками, не жалея ни сил, ни времени. Чтобы заткнуть дыры в программе концертов, сам выступал с сольным номером на скрипке, отлично сознавая, что не обладал для этого достаточной квалификацией.

Пос. Предивная (1953 г.)

Я задумывался над причинами моих неудач. Хотелось верить, что дело не в моих личных качествах. Ведь, работая в лагере на той же ниве художественной самодеятельности, я многого добился. Люди там охотно, с увлечением принимали участие в работе кружков, выступали часто с концертами, чем вносили неоценимый вклад в поддержание духа обреченных на многие годы заключения людей. Может быть, проведение параллели с баимским лагерем не совсем корректно, так как в лагерной художественной самодеятельности принимали участие преимущественно люди более высокого, чем в Предивной, культурного уровня, ведь основное население Баима состояло из политзаключенных. Но правда и в том, что и среди заводских клубов встречались такие, где художественная самодеятельность достигала высокой степени совершенства. Не стоит мудрствовать лукаво — такие клубы или Дворцы культуры принадлежали преимущественно крупным предприятиям, расположенным в больших промышленных и культурных центрах. Они располагали финансовыми возможностями, достаточными для пристойной оплаты высококвалифицированных клубных работников; для закупки богатого клубного реквизита; для проведения олимпиад, завоевание высоких мест на которых как бы поднимало престиж предприятия; наконец, для проведения гастрольных поездок коллективов художественной самодеятельности. Все это заинтересовывало рабочих и служащих, и они вливались в работу кружков. Немаловажно также, что в больших коллективах всегда можно отобрать достаточное количество способных, даже талантливых, исполнителей.

Тысячи же и тысячи клубов, расположенных в глухих уголках, к каким относится поселок Предивная, при мелких предприятиях и заводах, получали ничтожные фонды на культурно-просветительную работу. И кружки художественной самодеятельности там влачили совершенно жалкое существование. Малочисленность коллективов рабочих и служащих также усложняла работу.

Глава LXXXVII Попытка к бегству

Я начинал все больше помышлять о том, чтобы бросить работу в Предивной и заняться чем-либо другим. Досадно, обидно было впустую затрачивать столько усилий, труда и здоровья и уподобляться мифическому Сизифу. Однако Аделаида Алексеевна цепко за меня держалась, отлично понимая, что уйди я с поста руководителя художественной самодеятельности, последняя окончательно развалится. Несмотря на то, что Лютикова часто конфликтовала со мной, отпускать меня она не хотела, когда я заявлял ей о своем уходе. А уйти по собственному желанию в те крепостнические сталинские времена было не так-то просто. Мне ничего не оставалось, как перейти на инвалидность, чтобы потом подыскать себе другую работу.

Главный врач предивнинской поликлиники, куда я обратился для освидетельствования своего здоровья, нашла у меня целый комплекс сердечных заболеваний, дающих мне право на пенсию по инвалидности (для получения пенсии по старости мне не хватало полутора лет).

— По состоянию здоровья больше работать не могу, — сказал я. — Прошу вас направить меня на комиссию для установления категории моей инвалидности.

— А какая у вас работа?

Я рассказал.

— Так это не такая уж тяжелая для вас работа, она не требует большого физического напряжения, — пришла к заключению представительница гуманной профессии. — Вы еще можете поработать.

— Вы так думаете? А знаете ли вы, что работа в искусстве требует большой отдачи нервов. Сколько волнений приходится испытывать от возможных неудач! И вы полагаете, что для хронически больного сердечника такая обстановка не опасна? А если случится инфаркт миокарда? Вы этого не допускаете?

— Конечно, быть уверенной, что инфаркт не произойдет, я не могу. Но я должна еще поговорить с завклубом Аделаидой Алексеевной, как она посмотрит на ваш уход, — отстаивала свою линию главврач.

— При чем тут Аделаида Алексеевна? Что она понимает в медицине? За вами и за врачебной комиссией решающее слово, а не за Лютиковой, — еле сдерживая себя от гнева, возражаю ей.

— Вы не волнуйтесь, приходите завтра, и мы что-нибудь придумаем.