Сталкер-югенд

  Глядя в пол глаза от ужаса, Чили помогла обшарить рюкзаки и карманы убитых. В рюкзаках бедно. Достались упаковка раскрошившихся сухарей и пакет горохового супа. Трем рожкам к автомату Паха несказанно радешенек. Даже о боли забыл. У второго нашлась оптика для снайперки. Забрали. Пахе вещь бесполезная, а вот продать или поменять! Тьма денег! Наскребли кое-что россыпью. Бинты, полный флакон йода. Пощелкав Макаровым Паха оружие не выкинул, отложил.

  - Безотказная штука, но отслужил срок.

  В одном из карманов Чили нашла презерватив, тут же выкинула.

  - Что за таблетка? - спросил Паха.

  И смех и грех с этим Пахой. Чили не сдержалась рассмеяться. Вначале его наивному неведенью. А когда он потянулся посмотреть куда ,,таблетка упала, то и над пахиным распухшим лицом. Напоминало тыкву Хэллоуина. Зубы, правда, все.

  У Здоровяка в подсумке Паха нашел две гранаты. М3 с осколочными рубашками.

  - Считай, окупились, - остался доволен Паха, пряча гранаты в рюкзак.

  Чили подобрала скомканную бумагу из-под лекарство. Одна горошина прилипла.

  - Брось. И никогда ничего с полу не поднимай, - отказался Паха от находки.

  Чили бумажку выбросила, но горошину припрятала. Из чисто женского наития. Пригодиться.

  Оставшегося и спрятавшегося гусятника Паха высматривал до темноты. Не увидел.

  - Тертый парень.

  - Может, ушел?

  - А договор? Раз провалишь заказ, потом не наймут. Караулит где-то. Только вот где?

  Дуэль завершилась ночью. Как только стемнело, Паха пропал в густом мраке, оставив Чили дожидаться.

  - Не лезь под руку, - попросил он. - Не увидит, на шум стрельнет.

  Что оставалось делать, соглашаться.

  Время приобрело безразмерность. Тянулось тревожно и ужасно долго. Потом стукнул выстрел. По железу звонко прошлась автоматная очередь. Вскрикнул человек. Опять одиночка. Не Паха. Короткое тух.

  Больше выстрелов не последовало. Она просидела на корточках с час, вглядываясь в ползающие по полу зала тени. Вслушивалась в каждый скупой звук.

  Паха вернулся с консервами и патронами ссыпанными в ,,банан*. Всю добычу рассортировали и разложили. Одну из банок, тушенку съели. Собранное оружие Паха запасливо припрятал. До утра кимарили в пол глаза. Промозглая погода подняла в несусветную рань. Холодно до клацанья зубов.

  На открытой улице, что голый в крапиве. Откуда жиганет?

  - В какую сторону путь держим? - спросила Чили, наблюдая, как Паха пересчитывал стратегический запас своих пилюль. Всего три горошины, завалявшихся в кармане рубахи. Рассыпанные не искал, считал зазорным подбирать с пола. Про резерв Чили, не ведал.

  - Заглянем кое-куда. Поторопимся, успеем.

  Куда успеем? Что успеем? Не скажет ведь, не объяснит толком.

  - Давай переложим рюкзаки, - предложила она. - Тебе легче.

  - Как я сразу не сообразил, - заупрямился Паха и поддернул лямки поняги.

  *** Термитник. Уровень О, сектор-8.

  Откуда взялось оружие, Деккер не смог бы вразумительно объяснить. Но то, что пистолета у него не имелось непреложный факт. Почему уверен, что не было? Хм.... Будь оружие, так легко с ним не совладали. А они совладали. Деккер попробовал пошевелиться. Тело слушалось, но нудно болело. А ноги.... От бедер и ниже, миллиард игл и шпилек забили сосуды и дырявили шкуру. Очевидно, последствия удара острым шилоподобным когтем в поясницу. Удар еще помнился, а потом? Потом суп с котом. Очнулся здесь, в тишине и относительной чистоте. Кусок биографии, отсутствовал напрочь. Сколько память не насиловал, правда не открылась. Удручающий пробел. Насколько удручающий? Деккер, по девчачьи, ехидно хихикнул. Гоминиды объедали свои жертвы с малого. Не осторожно, а именно с малого. С пальцев. На его левой ступне пальцы отсутствовали. Авария на производстве, пять лет назад. Тогда он работал техником. Так что на пиру победителей от него достанется меньше лакомых кусочков. Может поэтому его сюда приволокли? Заложили в НЗ?

  Не своевременно пришел на ум Айзек Рифкин, не общительный мужик, дурного характера, однажды прилюдно выдавший.

  - Посмотрели бы как выгрызают мошонку. А лучше послушали. Не совались бы с расспросами.

  Собственно он-то как раз и не совался. Другим может и любопытно, а ему нисколько. Но после Рифкина заткнулись все. И любопытные, и рассказчики, и комментаторы, и ожидающие своей очереди потешить страшилкой.