Сталкер из ГРУ

Генерал поднял брови, покивал и движением головы дал команду увести задержанных. Первым увели Руслана, его должны были увезти на отдельной машине. Следом повели остальных. И в этот миг Фатима, у которой руки были скованы спереди – кто-то из альфовцев имел неосторожность увидеть в ней женщину и проявил деликатность, – выхватила у идущего перед ней бойца пистолет из кобуры, извернулась назад, щелкнув предохранителем, и навела пистолет на… У нее было время только на один выстрел, и она решила использовать свое право мести сполна. Нет, ей не нужен был этот старый генерал, о его смерти никто не пожалеет. И не нужен был депутат Травкин, его смерть многих лишь обрадует. Она навела пистолет на единственное существо, смерть которого могла нанести самую большую боль всем присутствующим, – на Вику. Она знала, что гибель молодой невинной девушки на глазах у ее родителей надолго отравит радость всем этим подонкам, – и она не колеблясь выстрелила прямо ей в голову.

Майор Гришин не успел понять, что происходит. Он стоял ближе всех к девушке, наблюдая, как трогательно она помогает матери. Уловив впереди краем глаза какое-то резкое движение и заметив черный зрачок пистолета, наведенный на Вику, он инстинктивно, не успев ни о чем подумать, словно выполняя заложенную в него программу, рванулся вправо, закрывая ее собой… Грохнул выстрел, пуля ударила Гришина в грудь и швырнула на пол. Руки Фатимы уже перехватили и толчком подняли вверх, направив второй выстрел в потолок. Через секунду ее разоружили и повалили на пол. Увидев, что Вика осталась невредима, Фатима закричала, страшно, надсадно, долго… Разозленные бойцы бесцеремонно заткнули ей рот кляпом и выволокли из самолета…

Теперь доктор бросился на помощь Гришину. Пуля попала ему под правую ключицу, задев верхнюю область легких. Он был в сознании и все порывался что-то сказать склонившемуся над ним Антипову. На его губах вздувались и лопались кровавые пузырьки… Закусив пальцы, Вика без памяти опустилась на колени возле своего спасителя…

– Молчи… Леша, молчи… – приказывал Антипов. – Тебе нельзя сейчас говорить. Молчи…

– Разойдитесь, – сердито крикнул доктор, – все назад, я ничего не вижу. Уберите девушку кто-нибудь…

Сильные руки подняли Вику и отвели в сторону. Доктор привычно разрезал рубаху Гришина, наложил тампон, забинтовал рану и дал приказ бойцам бегом нести его в «Скорую». Туда же повели и всю семью Садовских, которые от пережитых потрясений едва держались на ногах.

Только теперь Антипов шагнул к Травкину, который безучастно сидел в кресле со своими потерявшимися помощниками.

– Ну что, Иван Петрович, вылет в Чечню отменяется?.. – раздельно, как приговор, сказал Антипов.

– Я не понимаю, что здесь происходит… – с жалкой улыбкой произнес Травкин, старательно избегая взгляда Антипова. – Это провокация. Заявляю вам официально, что я к этому не причастен…

– Разберемся, – недобро сказал Антипов, и от его тона Травкин сжался в кресле. – Теперь мы во всем разберемся…

17 июля, 2 километра от п. Заречный, 22.50

Рассыпавшись невидимой цепью, у подножия горы залегла рота спецназа, приведенная сюда час назад Жуком. Вооруженные до зубов, опытные бойцы ждали сигнал из штаба. Сигнала все не поступало, хотя к заданию они были давно готовы, и приходилось неподвижно и молча лежать среди кустов и камней. О том, чтобы шепотом перекинуться хотя бы словом или покурить в кулачок, не могло быть и речи. Щель в горе, у которой затаился Малыш, чтобы невзначай не потерять ее из виду, была совсем рядом, и охранялась она часовыми. Наверняка часовые имели приказ подорвать проход в случае внезапного появления чужаков, и потому требовалось действовать особенно осторожно…

Капитан Лесных постучал пальцем по микрофону, призывая всех к вниманию.

– Есть приказ из штаба, – едва слышно сказал он. – Зыков, начинаем.

Прапорщик Зыков, который лежал рядом с Малышом, движением руки дал ему понять, что пора начинать. Они поднялись и двинулись к щели. Остальные бойцы стягивались в кулак, готовясь ринуться в атаку, как только Зыков разберется с часовыми и подаст сигнал…

Зыков, держа перед грудью «АС», подкрался к щели вплотную и заглянул внутрь. Несмотря на свои габариты, двигался он совершенно легко и бесшумно, не хуже, чем юркий худощавый Малыш. В самых ответственных операциях капитан Лесных выдвигал вперед его, зная, что он никогда не подведет.

Начало лаза было совершенно темным. Нащупав его края, Зыков чуть присел и мягко протиснулся внутрь. Послышались тихие голоса часовых немного впереди, за поворотом, оттуда шло едва заметное свечение…