Сталкер на каникулы

Не обращая внимания на Женьку, вожатая нетактично показала пальцем на Василину:

— Ты. Иди за мной.

Подруги обеспокоенно переглянулись. В глазах Женьки застыл немой вопрос: «Во что ты вляпалась?».

— Иду, — тихо сказала Василина, стараясь скрыть растерянность. Вожатая была настроена серьезно, и это беспокоило Василину больше всего.

Выйдя из комнаты, она бросила последний взгляд на Женьку. Та все еще сидела, не в силах понять, что происходит. А Василина шла по коридору, чувствуя, как все уверенность улетучивается. С каждой секундой страх только усиливался. В голове словно на повторе вертелась мысль: «А вдруг меня накажут?».

Пока вожатая двигалась вперед, ее шаги казались громче, чем когда она тащила Василину в редакцию. Один этот звук предвещал какие-то серьезные последствия. «Не думай о плохом», — пыталась успокоить себя Василина, но не могла избавиться от ощущения, что ее ждет нечто неприятное.

Глава 19

Оказавшись в административном здании, Василина сделала попытку узнать у вожатой, почему ее вызвали, но та сухо отрезала:

— Директор все расскажет.

После этого, несмотря на теплый вечер, по коже Василины прошли мурашки. Если ее вели к директору, то дело куда серьезнее, чем она предполагала. На мгновение к ней закралась мысль, а не случилось ли что-то дома — с мамой или папой? Но она быстро отбросила ее. Вожатая не проявляла к ней никакой сочувствия, а была зла. Это говорило только о том, что Василина в чем-то провинилась. Возможно, в том, что ушла к озеру без сопровождения вожатых.

В кабинете директора она смиренно встала, не доходя до стола, и нервно сцепила руки в замок. Виктор Борисович — если верить табличке на двери — оторвался от компьютера и, отпустив вожатую, грузно вздохнул. Рубашка на его необъятном животе опасно натянулась и Василине показалось, что пуговички на ней вот-вот оторвутся и полетят в разные стороны, но этого не произошло.

— Пырым-пым-пым, — пропыхтел как паровоз директор и откинулся на спинку кресла, едва не завалившись вместе с ним на пол. Промокнув вспотевшую лысину носовым платком, он резюмировал: — Василина Бобрышева.

— Я, — пожала плечами она, не зная, что еще сказать. Неплохо было поздороваться, но приветствие застряло в горле.

— Как вы это прокомментируете? — он развернул к ней экран монитора. На нем была открыта фотография из березовой рощи. Ее и Глеба. Виктор Борисович начал щелкать мышкой, демонстрируя их на пляже, затем выходящими из воды в обнимку, а после — все в той же роще. На последнем кадре Василина вела его за руку в домик для девочек.

— А вы? — нахмурилась она.

Борис Викторович растерялся, и кресло под ним натужно скрипнуло:

— Что — я?

— Как вы прокомментируете то, что снимаете несовершеннолетних без их ведома? — наехала на директора Василина, поразившись своей смелости. Она очень надеялась, что Виктор Борисович на увидит, какой страх она испытывала на самом деле.

На секунду директор смутился, но быстро взял себя в руки:

— Это фотоохота. Для нашего журнала «Секреты классного лета». Снимки сделал такой же несовершеннолетний, как и вы — мальчик из фотокружка.

— Я не давала согласия на фотосъемку, — продолжала стоять на своем Василина. Как не раз говорила мама: лучшая защита — это нападение.

Виктор Борисович попытался щелкнуть пальцами, но они были такими пухлыми, что вышел лишь жалкий шлепок. Но ликование на его круглом лице не испарилось.

— А вот тут вы, Василина Бобрышева, ошибаетесь. Ваша мама подписала договор, из которого следует, что вас могут снимать и публиковать снимки в журнале или на сайте лагеря в целях фотоотчета. Если не верите, можете ознакомиться. Раздел третий, пункт седьмой.

Василине на это нечего было ответить. Тогда Виктор Борисович продолжил, а в его голосе проскользнули стальные нотки:

— Повторяю свой вопрос: как вы можете это прокомментировать?

Она съязвила:

— Прогулка на свежем воздухе. Я же для этого приехала в лагерь, а не для того, чтобы сидеть в комнате.

— Ты мне тут не умничай давай, — перешел на «ты» Виктор Борисович. — Я к тебе по-доброму, со всей душой. А мог бы сразу родителям позвонить и доложить, что ты мальчиков к себе в комнату водишь.

Василина сощурилась:

— Позвоните. Заодно расскажите про то, что меня столкнули в озеро, и я чуть не утонула. А вожатые этого даже не заметили. И если бы не этот самый парень с фотографии, сейчас бы разговаривали не со мной, а с полицией, а ваш лагерь был в криминальной сводке. Ну что, звонить будем? Или давайте я сама накатаю пост и кину в предложку новостным каналам и пабликам. Пусть об этом узнают сразу все, а не только мои родители. Мне стыдиться нечего, а вот вам есть чегобояться.

Стушевавшись, Борис Викторович пошел красными пятнами, а насквозь промокший платок уже не впитывал пот, градом льющийся по его лысине и шее.

Василина невзначай приблизилась к монитору, чтобы разглядеть электронную почту отправителя. Paramonov.R_bert@milo.ru. Вот, значит, кто подослал фотоохотника и сдал ее с Глебом директору. Робушка, мать его, Воробушка.

Стиснув зубы, Василины зыркнула на директора и уточнила: