Сталкер от бога. Порог небытия

– Хорошо. Значит завтра вечером доклад, оперативное совещание и ночью группа должна отправиться к цели. Обеспечение гостей снаряжением и прочим – на вас, генерал. Что касается компенсации для сталкеров, то предлагаю тридцать тысяч долларов в неделю. Кроме того вам, Накамура, после возврата станции под контроль правительства – почетное место управляющего отделом в компании по ликвидации последствий аварии.

– Пятьдесят в неделю и по рукам, – ответил проводник, вежливо наклонив голову.

Возражений не последовало.

* * *

– Йошида, откуда вы так хорошо знаете русский язык? – спросил Меткий, когда сталкеры втроем вышли на улицу.

– Как ни странно, этим я обязан эпохе перемен, совпавшей с моим детством. Я родился в 1981 году, и в возрасте десяти лет, когда СССР стал разваливаться, меня отдали в школу с углубленным изучением русского языка. Многие считали, и мои родители тоже, что скоро мы и спорные острова вернем, и Дальний восток нашего большого соседа будет сильно зависеть от нас экономически, что позволит людям, знающим язык, успешнее вести дела. В принципе, они отчасти угадали: работая наемным менеджером и заключая сделки с российскими компаниями и капитанами траулеров, мне удалось заработать неплохие деньги и открыть собственный бизнес. Две мои шхуны ходили за камчатским крабом из порта Иваки, а незадолго до аварии на АЭС я запустил свиноводческую ферму. Да…

– И как же ты стал сталкером?

– Бизнес шел в гору, но затем пришло то самое злосчастное цунами. Оно сорвало корабли с якоря и швырнуло на волнолом, после чего те затонули от многочисленных пробоин. Причем за одно судно я еще не успел погасить кредит, а региональная страховая компания обанкротилась из-за количества форс-мажорных обращений и не покрыла мой убыток. Ферма располагалась в зоне заражения и с нее запретили что-либо вывозить. Дальше все шло от плохого к худшему. Многие иностранцы считают, что все японцы люди исключительно высокообразованные, продвинутые во всех сферах современной жизни. К сожалению, это представление имеет мало общего с действительностью, в чем я убедился на своем горьком опыте. В обществе распространилась истерия на почве радиофобии до такой степени, что представьте себе – на заправках отказывались заправлять машины с фукусимскими номерами, не говоря уже про ремонт в сервисе!

– А работать как прежде не пробовал?

– Для этого мне надо было наняться к японскому работодателю, но все боялись не только прикоснуться или пожать руку человеку, прибывшему из Зоны отчуждения, но и просто находиться с таким рядом! Вот вам и Япония двадцать первого века! Людям, уехавшим с зараженной территории, пришлось скрывать кто они. В результате власти понятия не имеют, куда делась почти половина эвакуированного населения. Так что на работу меня нигде не брали. Поскольку все мои накопления ушли на погашение долгов, а служащие банков не выдавали займ, стараясь под любым предлогом скорее выпроводить меня за порог, то единственным вариантом получить деньги на открытие нового дела, оставалось обращение к якудза.

– Ох! Я уже догадываюсь, как все пошло!

– Они занимаются ростовщичеством и краткосрочным кредитованием, и оказались единственными, кто согласился иметь со мной дело. С хорошим опытом фермерства за плечами, я работал весьма успешно, но когда подошла пора продавать первую партию животных, меня оговорили. Имущество, согласно распоряжению главы муниципалитета, изъяли, а сам я оказался за решеткой по обвинению, что использовал корма с зараженных территорий. Попытки настаивать на экспертизе остались бесплодными. Полицейский, когда выпускал меня на волю через три месяца, сказал, чтобы я радовался – если бы мою просьбу удовлетворили, то я бы получил срок на полжизни, поскольку в мясе всегда точно что-нибудь да найдется. И подмигнул.

– Сочувствуем.

– А на улице меня уже ждали люди в строгих костюмах и черных очках, сразу напомнившие о возврате долга. Поскольку расплатиться я, разумеется, не мог, то пришлось делать то, что прикажут якудза. Они же хотели артефактов, которые появились в Зоне отчуждения вокруг АЭС «Фукусима». Уже гораздо позже я узнал, что мое разорение – продуманная схема, начиная с момента займа у мафии.

– Нравы у всех братков в любой стране одинаковы.

– В общем, владельцем моей фермы стал рядовой якудза. Свиней и коров, судя по всему, никто и не думал уничтожать, а однажды мы с женой случайно увидели, как в ресторане вместе обедают тот чиновник, что постановил изъять животных, и сятэй.

– Это кто?

– Прошу прощения. Я забыл, что вы не знакомы с иерархией якудза. Клан возглавляет оябун – это вроде российских воров в законе, а опираются они на старших бригадиров, называемых сятэй. Те уже руководят гуми, или банды по-вашему. Вы не удивляйтесь – у нас главари люди публичные, население знает их в лицо, кроме того якудза и полиция зачастую в открытую сотрудничают. Такой вот национальный колорит. Собственно это вся история о том, как я превратился из бизнесмена в сталкера.

– М-да, грустно, – вздохнул капитан. – Хотя поверь, наши судьбы тоже не сахар.