Сталки. Лес (СИ)

— Кто? — невесело усмехнулся Лас. — Муты, что ли? Им-то это зачем?.. Может, мы вообще зря сюда пришли? Может, ну её, эту штуковину?..

— Нет, не зря, — раздался за спиной подозрительно знакомый голос, от которого юношу мороз продрал по коже, несмотря на то что вокруг было не так уж холодно.

Голос принадлежал Стану.

На миг Лас вспомнил сон, приснившийся ему в ночь первого похода — через полдня после того видения, — в котором (в смысле — сне) Стан прямо на этом месте убивал его, Ласа; ассоциативное восприятие юного сталкера провело параллель между этим сном и нынешней ситуацией… и Лас резко нагнулся, разворачиваясь при этом лицом к бывшему другу, далее — предателю и изгнаннику, и вынимая в движении мачет из ножен. В это время прямо у него над головой пронеслась щепка, однозначно выпущенная из самопала.

Что-то мелькнуло у Ласа перед глазами, толкнуло его в грудь — Лас отлетел на Плюща, который чудом успел отвести руку со своим мачетом в сторону, и оба юных сталкера упали на землю. Тут же вскочили, нашли глазами Стана… и замерли.

Стан, одетый в то же, в чём был, когда его изгоняли из Сталочной, — простую зелёную рубаху, штаны и сапоги, только немного грязный и растрёпанный, стоял в нескольких сагнях от молодых сталкеров с мачетом в руке; из кармана штанов высовывалась рукоятка неизвестно как появившегося у него самопала. И всё бы хорошо, но лезвие мачета было приставлено к горлу Ксюни, которую — с остекленевшими от ужаса глазами — Стан свободной рукой прижимал к себе, одной из ног захватив её голые лодыжки, уничтожая любую возможность вырваться и убежать.

— Даже не пытайтесь ничего сделать, или твоя, Лас, подружка умрёт в самом расцвете лет, — сказал Стан — без страха, с уверенностью и… снисхождением в голосе. — Бросьте оружие. Вам сейчас оно всё равно не поможет.

— Ты, мразь!.. — крикнул Лас, кладя мачет на землю и отступая на пару шагов. — А я-то, дурак, думал, что ты изменился, простил тебя зачем-то… И что в ответ?!

Стан молча нахмурился, напрягся, и лежащие на земле мачеты, движимые его сверхспособностью, отползли примерно на сагнь в его сторону.

— Ты меня, может быть, и простил, — всё с тем же выражением ответил он. — Зато я тебя — нет. когда ты мне сказал про то, что в скором времени ты отправишься сюда, к Трубе, я получил надежду на последнюю попытку отомстить тебе за всё. Я научился жить в лесу, убил вот этим мачетом не меньше десятка мутов, каждый день приходил сюда — утром и вечером, чтобы посмотреть, не пришёл ли ты, а если пришёл, то не привёл ли с собой кого-нибудь. Но я не ждал, что мне улыбнётся такая удача.

Он провёл рукой по животу Ксюни, которая вся подтянулась и боялась вздохнуть, чтобы лезвие не вонзилось ей в шею.

— Ты видел ту штуку, которая здесь раньше стояла? — спросил Плющ, указывая на квадрат примятом земли чуть в стороне от них.

— Видел. Больше тебе скажу — я уносил её отсюда, — ухмыльнулся Стан. — И даже знаю, что это такое. Но этого — а также где та штука теперь — вы не узнаете. Не ваше это дело.

— Почему это не наше? — возмутился Лас. — Ведь именно для этого мы сюда пришли!..

— Потому что вы всё равно сегодня умрёте. И никто вас здесь не найдёт — кроме, разве что, мутов. И то — вряд ли.

— Ты нас убьёшь? — спросил Лас.

— А вы думали, будто я вас просто попугать сюда пришёл?

— Ксюню хотя бы пощади!

— А зачем? Она же сбежит от меня при первом удобном случае, заявится в деревню, там всё расскажет, сталкеры прочешут весь лес, найдут и прикончат меня! Нут, уж лучше сначала я получу желаемое, а потом сделаю-таки с вами то, что считаю нужным.

— Чего ты хочешь? — спросил Плющ.

— Получить удовольствие, ставшее для меня недостижимым после того, как она, — взгляд сверху вниз на Ксюню, — упорхнула к Ласу. — Довольная, с оттенком злорадства, усмешка.

— Не смей, урод! — закричал Лас, поняв, что Стан имеет в виду. — Не трогай её!

— А то что? Что ты мне сделаешь? Одно движение в мою сторону — и Ксюне не жить. Вы ведь этого не хотите, да?

Ответа не последовало.

— Значит, не хотите, — кивнул Стан — и свободной рукой залез Ксюне под юбку.

Сталочка уже, кажется, готова была потерять сознание от охватившего её ужаса. «Неужели мне придётся отдаться этому вонючему безумцу?!» — в панике думала она, изо всех сил сжимая ноги вместе, чтобы помешать Стану осуществить задуманное.

Внутри Ласа поднялась волна ярости; он готов был сорваться с места, в одно мгновение подобрать мачет и, молниеносно метнув его, отхватить Стану голову — но понимал, что тот в таком случае сдержит своё обещании и Ксюня погибнет первой. Поэтому Лас кое-как сдерживал себя, стараясь придумать что-то, что поможет им троим спастись или хотя бы потянуть время, которого сейчас для решения проблемы катастрофически не хватало.

Плющ был занят тем же, но с таким же успехом и без заполняющей душу ярости, которая, как он считал, в этот момент могла только помешать.

Тем временем пальцы Стана, похоже, несмотря на противодействие Ксюни, добрались до цели.