Сталки. Лес (СИ)

Вчера и сегодня, чтобы отвлечься от мыслей насчёт Ласа, она с головой ушла в повседневные дела и свою обычную работу. Старик иногда был дома, где сидел на лавке либо ел то, что готовила Ксюня, иногда – бродил по деревне, предаваясь своему обычному безделью. И сегодня, совсем недавно, когда они оба одновременно находились в доме, Старик посмотрел на занятую делом Ксюню и ехидно так произнёс: «Вот, правильно! Этот твой ушёл, и теперь ты, надеюсь, за своей работой про него забудешь». Сталочка, услышав это, вскочила, бросила своё занятие, закричала: «Нет! Я никогда его не забуду! И работаю я не для этого! И вообще – отстань от нас!» – и в слезах убежала. Походила по селению, успокоилась – и пришла на берег, где наконец-то предалась своей тоске.

И вот всё это Ксюня вложила в тот негромкий вздох, который Лина поняла по-своему (сказалось, видно, влияние Квильда):

– Что, боишься, что его там, в лесу, муты задерут или свои же прикончат? Ну, ничего, кроме него, и другие в деревне есть; если пропадёт, другого найдёшь…

– Не найду, – всхлипнув, ответила Ксюня. – Он один такой для меня… И не смей о нём говорить! – вдруг со злостью и слезами в голосе крикнула она Лине, вскакивая на ноги. – Что ты вообще можешь знать о нас, о нём?!

– Да всё! – также на повышенных тонах заговорила Лина, вставая напротив Ксюни. – Я его первая полюбила, а ты увела его у меня! Я с Квильдом связалась только затем, чтобы вам обоим отомстить! Я для твоего ненаглядного Ласа пустое место! И он дурак, что связался с тобой! Я ненавижу вас обоих!..

Лина не закончила свою пламенную речь, так как Ксюня, покраснев от слёз, гнева и обиды, с низким для неё горловым рыком вцепилась ногтями в лицо бывшей подруги. Та, естественно, стала отбиваться, царапая противнице ладони и выкрикивая в её адрес проклятия.

– Гадина! Со своим Квильдом сговорилась, чтобы нам с Ласом жизнь портить! – провизжала Ксюня, заезжая мыском голой ступни Лине между ног.

– Дура! – ответила та, качнула головой вперёд и попала противнице прямо в нос, тут же брызнувший красным во все стороны.

– Сама дура! Считаешь всех ниже себя со своим факнутым Квильдом! – сказала Ксюня; схватив соперницу за плечи, скинула её в реку и, отвернувшись, пошла прочь, никем не поддерживаемая и не понимаемая, утирая рукавом льющуюся из носа кровь.

А Лина, откашлявшись и отфыркавшись, побарахталась немного, плывя по течению, и выбралась обратно, на берег, уже на другом конце деревни, ужасно злая и мокрая. «Ксюня за это мне ответит! – думала она – Обязательно! Вот только когда и как?..»

Тут в её небольшой аккуратной головке начал складываться долгожданный план мести – за всё, начиная с праздника Конца года. Только этот план требовал возвращения Ласа, и Лина решила, что подождёт – а потом сделает всё, что в ем силах, чтобы разрушить жизнь этим двоим, которые так, по её мнению, грязно с ней обошлись.

20

Лес (39 врестей к северу от Сталочной), примерно в это же время.

Отряд продолжал продвигаться на север, к загадочному Краю леса. Сегодня закончились припасы, которые все взяли с собой из деревни, поэтому днём пришлось остановиться, найти с помощью Ласа какого-то мута, загнать и убить его, часть зажарить, немного от этой части съесть, а остальное положить в заплечные мешки велков, которые (в смысле – велки, а не мешки) взяли на себя контроль за питанием группы; обеспечение питьевой водой, напротив, было индивидуальным: каждый нёс с собой пару десятков лёгких деревянных фляг, большая часть которых была ещё полной, а в остальные можно будет залить дождевую воду, – естественно, когда будет дождь.

Лес не становился ни гуще, ни реже – он просто был, такой же, как и везде. Тучи, сгущавшиеся вчера над отрядом, прошли стороной, так что было и нежарко от тенистых крон, и сухо.

Лас утром, днём и ближе к вечеру бросал взгляд на шкалу вредомера – и с лёгким удивлением, смешанным с интересом, обнаружил, что уровень невидимого «загрязнения», достигнув максимума на первых врестях пути, теперь постепенно уменьшался, обещая в скором времени совсем сойти на нет: при последнем измерении прибор отстукивал лишь жалкие две трети вреда. Но об этом Лас никому не сказал, а только вздохнул, поражаясь непостижимости того, что принёс на их землю Звездопад.

Шедший рядом Квильд воспринял его вздох по-своему.

– Что, скучаешь по своей любимой – посмеиваясь, негромко сказал старший из подсталкров, обращаясь к Ласу. – Второй день без неё живёшь, и уже тоска заедает? Что же с тобой будет у Края леса?..

«Спокойно, спокойно; он просто меня подначивает», – проговорил про себя Лас, медленно выдыхая через нос, чтобы не дать волю всколыхнувшимся чувствам.

– Слушай, – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более дружелюбно, – завали свою грязную пасть, по-хорошему тебя прошу, иначе мне придётся помочь тебе с этим.

– Чё?! Ты хоть знаешь, кому это говоришь?! – последовала ожидаемая реакция Квильда.

Наслаждаясь процессом, Лас продолжил: