Стальная эскадрилья

Долго мы ждали этого дня. Понеся большие потери в начальном периоде войны, пережив неудачи и невзгоды, мы никогда не теряли веры в нашу победу, в то, что пробьет час возмездия. И вот нам приказано бомбить объекты на территории Восточной Пруссии, в районе населенных пунктов Шталупенин и Пилькаллен. 24-26 октября полк обрушивает на головы врага бомбы крупного калибра. Нашей авиации, в том числе и бомбардировочной, на этом направлении было собрано достаточно много. К целям и от них шли полковые колонны бомбардировщиков. Мощное истребительное прикрытие и четкая связь ведущих групп с сухопутными войсками 3-го Белорусского фронта способствовали успеху боевых действий бомбардировочной авиации, последовательному разрушению прочных оборонительных сооружений, за которыми враг надеялся отсидеться "до лучших времен". Но время теперь работало только на нас.

Удары по объектам в Восточной Пруссии чередовались с боевыми действиями на рижском и мемельском направлениях, остававшихся основными для 1-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Он по-прежнему был в оперативном подчинении у командующего 3-й воздушной армией. Обстановка на фронте между Ригой и Мемелем окончательно стабилизировалась. После тяжелой летней и осенней кампании 1944 года нашим сухопутным войскам требовались пополнение и отдых. А авиация 3-й воздушной армии продолжала боевые действия, нанося удары главным образом по военно-морской базе и порту Либава. Первый налет на этот объект, выполненный 15 декабря дивизионной колонной, стоил полкам значительных потерь. Немецкое командование понимало решающее значение Либавы для существования курляндской группировки и приняло чрезвычайные меры по обороне порта, сконцентрировало здесь громадное количество зенитной артиллерии, особенно среднекалиберной, создававшей сплошную завесу заградительного огня на высотах от двух до шести тысяч метров. А ниже воздух секли трассы малокалиберных "эрликонов" - спаренных и счетверенных пулеметных установок. Свинцовой начинкой шпиговала небо и вражеская корабельная артиллерия. Как правило, она не участвовала в постановке зенитно-артиллерийских завес, а вела сопроводительный огонь, что краппе затрудняло противозенитный маневр. Не находя на своем пути брешей в огненной стене, экипажи вели машины, словно бы спеленованные огнем и дымом.

Одним словом, такого противодействия зенитных средств нам до сих пор не приходилось встречать. А ведь кроме них здесь базировалась специальная группа фашистской истребительной авиации, сформированная из отборных асов. Достаточно сказать, что одиночные истребители ФВ-190 порой атаковывали наши самолеты непосредственно в зоне действия своей зенитной артиллерии, пользуясь тем, что в этом адском пекле бомбардировщики, несколько растягиваясь по фронту и в глубину, имели ограниченные возможности для организации групповой обороны. Наши же истребители сопровождения при подходе к зоне интенсивного огня, как правило, облетали ее с флангов и встречали своих "подопечных", когда те уже прорывались через огневой заслон. В принципе это было правильно. По установившимся законам истребители не должны входить в зону плотного зенитного огня, чтобы не вести напрасных потерь.

К описываемому времени Либава располагалась примерно в 70 км за линией фронта, и существовало лишь два возможных направления подхода к ней: с моря на сушу и с суши на море. Это тоже облегчало врагу прикрытие порта от ударов с воздуха.

В одном из налетов на Либаву и наша эскадрилья понесла довольно тяжелую потерю. Прямым попаданием снаряда был сбит самолет командира звена старшего лейтенанта Петра Андреевича Карпова. Его место в боевом строю занял лейтенант Александр Шебеко - уже опытный и весьма способный старший летчик. Но все мы очень тяжело переживали утрату. Ведь это был тот самый Карпов, который, будучи признан медиками негодным к летной службе, не только добился возвращения в крылатый строй, но вырос, сложился как зрелый мастер боевого применения пикирующего бомбардировщика и талантливый командир. Глядя на его боевую работу, я искренне радовался успехам Петра, уже подготовленного к выдвижению по службе. К этому времени два ордена Красного Знамени украшали грудь славного бойца.

Вместе с Карповым погибли штурман звена старший лейтенант Трембовецкий и воздушный стрелок-радист старшина Шиян. Мы вспомнили, как Шиян в 1941 году после посадки на подбитом самолете на территории, оккупированной врагом, поочередно перенес через линию фронта комиссара полка Барышева и штурмана экипажа Чайкина.

В эскадрилье эта боевая потеря оказалась последней и, быть может, именно потому такой острой и неизгладимо памятной.