Стальная империя (СИ)

— Так точно, Иосиф Виссарионович. Пять линкоров типа «Дойчланд» и пять — типа «Нассау», все — с одиннадцатидюймовыми орудиями, три дня назад вышли на учения в район Борнхольма. Туда же стянуты четыре дивизиона миноносцев ближнего радиуса действия, два отряда У-ботов и неустановленное количество тральщиков. Борнхольмская и Кильская бригады морской пехоты тоже принимают участие в данных учениях.

— Цеппелины? — уточнил викарий.

— Вся первая бригада, восемь килей, — кивнул Непенин. — Один из этих цеппелинов дважды «заносило ветром» в Ирбенский пролив, в район наших минных банок. Немцы принесли извинения, но…

— Такие же «ошибки» немецкие летчики уже допускали южнее, на всем протяжении нашей западной границы, — подтвердил генерал Потапов, — и частота таких «ошибок» достигла максимума две недели назад, а потом резко снизилась, одновременно с сокращением искрообмена восточнопрусской, польской и болгарской группировок, якобы «выведенных на отдых» перед десантом в Британию.

— За-замечу, что в по-последний раз германцы бомбили Ло-ондон бо-больше месяца назад, — с трудом выговорил полковник Уточкин, изрядно заикающийся ещё с детства и усугубивший этот дефект после аварии во льдах Арктики. При всей своей славе лихого и не слишком-то склонного к кропотливой штабной работе пилота, фотографическая память и способность оперировать в уме пятизначными цифрами делали его незаменимым участником подобных заседаний. — И сра-сразу после этого их начало «за-заносить» через нашу границу.

— Они смогли накопить месячный запас бомб в дополнение к текущему производству, — кивнул начальник военно-учетного стола генерал-майор Деникин. — А активных военных действий германцы не ведут уже более шести месяцев, и запасы артиллерийских снарядов и патронов у них еще выше, поскольку сокращения производства не зафиксировано.

— Позвольте продолжить, — скривился Потапов, недовольный тем, что его перебивают. — Венгерские войска пока не подают признаков повышенной боеготовности, а вот болгарская армия, усиленная восьмым Австрийским и девятым Богемским корпусами, концентрируется вблизи греческой границы с общим направлением на Константинополь и Салоники.

— При этом Царьград оказывается в пределах действия дальнобойной артиллерии болгар, — кивнул генсек, — как и передовые позиции Боспорского Оборонительного Района.

— В дополнение к артиллерии, — нахмурился Потапов, — на аэрополях Багдадской линии «София» и «Галлиполи» сконцентрировалось до двух десятков транспортных цеппелинов, якобы задержавшихся из-за неисправностей. А три дня назад по Константинопольской дороге из Германии прибыло четыре транспортных и шестнадцать пассажирских эшелона, вставших под разгрузку на срочно построенных и неизвестных нам до недавнего времени полевых станциях.

— Войска и боеприпасы, — констатировал генсек.

— По сообщениям источников, — очень тихим голосом произнес сидевший в уголке старичок типично-семитской внешности со знаками различия ветерана ВМС и орденскими планками России и Израиля, — три германских офицера, гулявших несколько дней назад в одном из кабаков Софии, имели на рукаве нашивку Верденского Щита.

— Штурмовые группы, — отметил командующий БОР адмирал Эбергард. — Против константинопольских и салоникских греков такие вояки не нужны. Это по наши души. Если это те войска, что брали Верден…

Собравшиеся переглянулись. Оборона Боспорского района строилась на совесть, на большую глубину не только в оперативно-тактическом, но и в прямом смысле, в плане зарывания в землю. Однако до французских крепостей с их бетонными потернами, долговременными фортами и подземными узкоколейками ей еще было далеко. А ведь те, кажущиеся неприступными форты были всего за месяц разбиты крупповскими орудиями и взяты германскими штурмовыми отрядами…

Тихо звякнул стоявший на столе секретариата телефон, и один из адъютантов взял трубку.

— Срочная депеша. Пять крестов, — тихо сказал он.

— Прошу прощения, господа, — нахмурился отец Иосиф, — протокол требует от нас прерваться. Фельдъегерь с информацией особой важности.

Высокие двери открылись и в зал практически ввалился черный от усталости офицер с шикарными драгунскими усами.

— Прапорщик Чепаев с пакетом от начальника разведки БОР к Председателю Государственного Комитета Обороны, — хрипло доложился он.

Премьер-министр встал, принял пакет и расписался дважды — на нем и в фельдъегерской книжке.

— Отдохните, Василий Иванович, — заботливо предложил фельдъегерю генеральный секретарь ГПУ, — двенадцать часов в воздухе — не шутки…

Едва дверные створки отрезали кабинет от мира, премьер вскрыл пакет. Его лицо побледнело.

— Начальник разведки БОР сообщает, — медленно произнес он, что германские войска начали выдвижение к линии границы. Одна из групп потеряла ориентировку, зашла на нашу территорию и была частично уничтожена, а частично задержана нашими патрулями. Один из германцев, уроженец Австрии, ефрейтор, сказал, что вчера им был зачитан приказ о том, что освобождение Европы от славянского варварства начнется завтра, двадцать второго июня, в четыре часа утра.