Стальная империя (СИ)

(*) Реальная технология, примеренная в Первую мировой войну на русских броненосцах со старыми сорокакалиберными орудиями. Скорострельность главного калибра, разумеется, снижалась, зато действие новых снарядов по цели, особенно на дальних дистанциях, стало не в пример лучше — «Гебен» тому свидетель.

Историческая справка:

Адмирал Иессен — земляк автора. В годы Русско-японской войны начальник Отдельного отряда крейсеров эскадры Тихого океана. Возглавлял русскую эскадру в бою в Корейском проливе. Адмирал Иессен уникален уже тем, что он — почти единственный из участвовавших в ней российских флотоводцев! — не погиб в ходе Русско-японской и не попал в плен. Выдержав тяжелейшее сражение с превосходящими японскими силами и потеряв крейсер, он сумел спасти два других своих корабля и привел их во Владивосток

Петр Иосифович Серебренников — Участник Цусимского сражения, командир "Бородино". Во время боя он был тяжело ранен (ему повредило шею и оторвало кисть правой руки), но даже на операционном столе он «ни на минуту не терял сознания и все время отдавал распоряжения, интересуясь ходом боя и ободряя команду». В молодости состоял членом морского кружка Военной организации партии «Народная воля» в Кронштадте. В 1874 г. вместе с мичманом В.Н. Миклухой гардемарин Серебренников распространял нелегальную литературу и намеревался оставить военную службу, чтобы примкнуть к «хождению в народ». После разгрома Военной организации «Народной Воли», оставил революционную деятельность

В то же время — у Цапличьей лагуны

Шальной шестидюймовый снаряд, долетевший аж до противоположного берега Амурского залива, лопнул у прибрежных камней, подсветив фигуры непрошеных гостей. Японские сигнальщики пока не поняли, что потревожившие их русские — не воинская часть и даже не казачий разъезд, а всего лишь двое сотрудников русской контрразведки, один из них — филер, выслеживающий связную майора Фуццо Хаттори, а другой — прикомандированный к нему прапорщик Степан Степанович Гордеев, едва оправившийся после ранения, но выдернутый из госпиталя, как знаток японского языка.

—Вот ведь беда, ваше благородие, — прошептал филер, обратившись к офицеру по-старорежимному, — следили за девчонкой, а тут целый батальон нехристей.

—Максимум — взвод, — автоматически ответил прапорщик, снаряжая последними патронами Маузер К96, именное оружие, вручённое лично полковником Потаповым в награду за похищенные из японского штаба документы. — Эх, знал бы, что столько стрелять придётся, взял бы с собой вещмешок. У тебя как?

Филер крутнул барабан револьвера и грустно усмехнулся…

—Пусто…

—Тогда так, служивый, — Степан вдруг засмущался, что второпях забыл даже спросить имя контрразведчика, — бери обеих лошадок и намётом — до ближайшего поста или разъезда. Думаю, что наши уже увидели иллюминацию и сами спешат сюда. Ты им подскажешь, где искать гостей, а я пока с ними побеседую по-свойски….

“Эх, Степан-Степан, — прошептал про себя прапорщик, провожая глазами юркого не по годам филера, — везёт же тебе на приключения. Из огня да в полымя. Кстати, насчет пламени…” Над заливом грохотало и сверкало непрерывно. В трех или четырёх местах занималось зарево. Казалось, что колесницы Зевса спустились с небес и раскатывали по волнам Золотого Рога и Амурского залива. “Пора и нам пошуметь!” — скомандовал себе Гордеев, передернув затвор, и рывком бросил себя из-за спасительного укрытия вправо по прибрежной тропинке. Десять шагов, приглядеться, развернуться и сделать быстро пять выстрелов в сторону противника, на ходу изображая стрельбу пачками целого отделения. Потом такой же маневр в другую сторону. Ну вот, кажись и всё… Теперь только кулаком грозить и камнями бросаться.

Кусты шевельнулись неясной тенью и под ноги разведчика упала галька.

—Эй, солдатик! — услышал прапорщик насмешливый девичий голос, — живой?

—Кто там? — полушепотом ответил Гордеев, отбросив бесполезный маузер и судорожно схватившись за шашку.

— Единственный, кто может спасти тебя от героической гибели.