Стальная хватка империи

Собеседники еще немного полюбовались видом прекрасно работающего морского порта и Андреевскими флагами, заполонившими буквально всю акваторию, расплатились с любезным официантом и направились по своим делам, не заметив, как из-за соседнего столика вслед за ними поднялся, неторопливо осмотрелся и двинулся им вслед невзрачный лопоухий клерк John Baptiste Bernadou, lieutenant commander ВМФ САСШ и «по совместительству» сотрудник ONI – Office of Naval Intelligence, управления военно-морской разведки[15].

Историческая справка

Ник – Николай Константинович Судзиловский (псевдоним – Николас Руссель), ученый-этнограф, географ, химик и биолог; революционер-народник, один из первых участников «хождения в народ». Активист революционного движения в России. В эмиграции – сенатор Территории Гавайи (с 1900), президент сената Территории Гавайи (с 1901 по 1902 год).

1 апреля 1902 года. Ставка Верховного главнокомандующего

– Вот, государь. – Ротмистр Шершов протянул императору лист бумаги. – Здесь телеграммы, направленные в британское посольство в России из Форин Офиса, и действия, предпринятые послом Скоттом на следующий день.

– Расскажите своими словами, Александр Александрович, – потер воспаленные от недосыпа глаза самодержец, – а я послушаю и похожу, разомну ноги…

– Пятнадцатого марта, почти сразу же после взрыва «Александры» на рейде Константинополя, посольство получает телеграмму о том, что среди прочего лимит средств на закупку дров составляет тридцать один фунт. И почти сразу же мистер Скотт испрашивает аудиенцию на шестнадцать ноль-ноль следующего дня, на коей заявляет о крайней озабоченности Британской империи относительно даже не возможной, а вероятной причастности российских подданных к этому злодеянию. Пятнадцать плюс шестнадцать – как раз тридцать один.

– А когда посол получил телеграмму с описанием инцидента? С подробностями?

– Спустя три часа. Телеграмма была шифрованной, дешифровка заняла у нас восемь суток и… Государь, в ноте посла было несколько деталей, не вошедших в ту телеграмму.

– Ну, это неудивительно. Такие инциденты готовятся долго, тщательно и более подробное описание вполне могло быть доставлено дипломатической почтой. Вернее всего, и сама телеграмма писалась в расчете на то, что когда-нибудь мы ее расшифруем, и тогда она объяснит, откуда послу стало известно об этом инциденте. Хотя для доказательства сговора этого, конечно, недостаточно.

– Далее… Двадцать восьмого марта посольство получает телеграмму, что лимит расходов на уголь – уже не на дрова, а на уголь! – составляет пятьдесят фунтов…

– И мистер Скотт испрашивает аудиенцию на завтра, на двадцать два часа субботы. Причем в японском и турецком посольствах тоже замечены некие признаки возбуждения. Двадцать два плюс двадцать восемь… Во Владивостоке в это время пять утра…

– А в Персидском заливе – двадцать два тридцать. И вся ночь для минных атак впереди. И третья телеграмма: «Лимит на закупку угля признан ошибочным, ожидайте следующего циркуляра». После чего господин посол, извинившись, отменяет аудиенцию, ссылаясь на благополучное разрешение некоего недоразумения.

– Хм. Да, тут они ошиблись. Вы ведь именно поэтому обратили внимание на дрова и уголь?

– Именно так, ваше императорское величество. Это действительно ошибка. Все когда-нибудь ошибаются.

– То есть если они не осознали последствия этой ошибки (а в суматохе вполне могли этого и не сделать – просто недооценить нас), нам, точнее, послу Скотту, нужно ждать следующей телеграммы?

– Полагаю, да, государь. Вероятно уже в эту пятницу, четвертого апреля.

– Что-то вроде «Скорректированный лимит расходов на уголь составляет… двадцать шесть фунтов»?

– Вроде того, государь.

– Интересно, – задумался император. – А не могут ли на телеграфе немного… перепутать? Только вот в какую сторону? Если господин посол испросит аудиенцию слишком рано, когда группировки противника еще не будут готовы, мы с чистой совестью сможем нанести превентивный удар… Хотя нет. Боюсь, подготовка нашей армии и особенно флота пока не та… К тому же нас все равно обвинят в нападении, поспеши посол хоть на неделю, хоть на год. Хм, с другой стороны, если мистер Скотт несколько запоздает, скоординированное нападение британцев и японцев де-факто произойдет до объявления войны… Ваше мнение, господин ротмистр?

– Я бы увеличил посольский лимит, государь. На один фунт. Этого будет вполне достаточно. К тому же вряд ли они сменят шифр. Если посол получит дополнительные инструкции, ошибка в них тоже вполне возможна. И если мне будет позволено…

– Вам будет позволено, Александр Александрович. В случае, когда это необходимо для защиты страны, вы можете даже использовать чернильницу посла в качестве ночного горшка, как бы грубо это ни звучало и ни выглядело.