Стальная хватка империи

Все перечисленное – только благоприятный фон для решения главной задачи, ради которой он так старательно разжигал весь сыр-бор. На краю стола лежит подписанный манифест о новом порядке управления страной, ставящий жирный крест на самодержавном правлении. Сегодня его зачитают на собрании Главного политического управления, завтра опубликуют газеты, и уже никто не сможет развернуть этот океанский лайнер.

Его личное изобретение – двухпалатный Государственный совет с разделенными полномочиями. Законодательное собрание из выборных депутатов. Приходят со своими пятилетними программами, одобренными избирателями, и обязаны их реализовать, а иначе – суд – приговор – Сибирь на следующую пятилетку. Там народные стройки только разворачиваются.

А вот в сенат, ведающий исполнением законов и назначениями чиновников, никого не избирают и не назначают. Это представительство тех, кто является становым хребтом государства. Здесь собираются лучшие организаторы производства. Семь постоянных мест забронированы за отраслями-интеграторами, связывающими страну в единое целое государственными монополиями: образование, наука, оборона, продовольствие, медицина, энергетика, пути сообщения. Остальные отданы предприятиям, ставшим мировыми лидерами в своей отрасли. Чем больше таких будет, тем лучше. Чтобы управлять страной, не потребуется выслуживаться и интриговать, достаточно хорошо строить и производить. И если делаешь это лучше других, добро пожаловать в ареопаг избранных.

Для самого императора такой способ формирования высших государственных органов был непривычен, но личный неудовлетворительный опыт участия в различных представительных организациях просто вопил о необходимости нестандартных решений. Если вы хотите получить то, чего у вас никогда не было, вы должны сделать то, чего никогда не делали.

А в России никогда не было одновременно независимости и преемственности политики. В Великобритании ее обеспечивал долгосрочный консенсус лендлордов и банкиров Сити, в Америке – негласные соглашения финансистов Уолл-стрит. Ну а в России, с ее традиционными патерналистскими отношениями и отсталой архаичной экономикой, логика обстоятельств требует отдать бразды правления строителям-промышленникам.

В Англии и в САСШ им в горло уже вцепились финансисты и сожрут рано или поздно. Вот тогда и окажется, что Россия – единственная страна, управляемая инженерами и учеными, а не спекулянтами и ростовщиками. Тихая пристань для желающих что-то создавать своими руками, а не стричь купоны… Да, технократия! Но что такого страшного в этом слове? Технари создают рабочие места и выпускают необходимую народу продукцию, куют плуги и оружие победы. Они же – смертельные враги ростовщиков, спекулянтов и прочих паразитов, традиционно прячущих за государственной вывеской свой корыстный интерес. Паразитов – к ногтю!

Запрет на ростовщичество и вывоз капитала, государственные инвестиции и монополия на внешнюю торговлю принесли за прошедший год больше денег, чем «пьяные бюджеты» господина Витте. Кстати, надо бы его уже отпустить: опасности не представляет… Витте отпустить, а в манифесте прописать категорический запрет для государственных служащих иметь зарубежные долги, ценные бумаги, векселя, недвижимость и прочие материальные капиталы…

Император вспомнил, как он сатанел на посту генсека, когда следователи НКВД докладывали о вскрытых тайных счетах, расписках, драгоценностях и акциях «ленинской гвардии», обнаруженных в ходе расследования весьма плодотворной в финансовом смысле заграничной деятельности Бухарина, Зиновьева, Каменева, Рыкова и прочих «несгибаемых профессиональных революционеров». Чего стоит один сейф товарища Яши Свердлова с килограммами драгоценностей и заграничными паспортами для всей семьи!

Повторения столь вопиющей продажи Родины оптом и в розницу допустить нельзя, поэтому обязательно нужен запрет и сразу же отдельной строкой оговорка, что отмена его, а равно ликвидация государственных монополий, снятие запрета на ростовщичество могут быть осуществлены только всенародным волеизъявлением – референдумом…

Он еще раз взглянул на стопку прошений. Как же хорошо, что он с первых дней своей работы начал перекраивать чиновничий аппарат. В старые меха новое вино лить бесполезно: все благие пожелания так и остались бы на бумаге. А сейчас, когда три четверти чиновников заменены «птенцами гнезда Вельяминова», такие указы и меморандумы – новая метла им в руки, чтобы было чем по-новому мести. Сами утвердятся и столыпинскому правительству не дадут забронзоветь…

* * *

Тень следующего посетителя легла на стол совершенно неожиданно. «Какие мягкие тут все-таки ковры. Совершенно не слышно шагов», – успел подумать император.

– Здравия желаю, товарищ генералиссимус, – раздался над ухом тихий вкрадчивый голос.