Стальная корона

Хм, а ведь так оно и есть. Идет-то он сам, но под такой «почетной охраной», которую иначе как конвоем я лично не назвал бы. И в глазах у той четверки хирдманов неприкрытое желание свернуть шею бывшему главе Тайной Стражи. И это еще в самом гуманном для того варианте. Остальные варианты я даже представлять себе не хочу, слишком много там будет откровенного «мяса», причем такого, от чего многим садистам заплохеет. Что поделать, не любят сохранившие верность исконным богам и традициям варяги таких вот… переметчиков. И плевать им на то, что он «и нашим, и вашим». Они парни простые, а их естественные душевные порывы достойны уважения. Это таким, как я и Гуннар, по своему положению приходится увлеченно копаться в куче дерьма, что именуется политикой. Так что, как говорил один мультяшный пингвин: «Улыбаемся и машем!» – С возвращением тебя в родные края, Доброга, – изображая искреннюю улыбку, произнес я. – Я тут подумал, что всякие дворцовые залы будут слишком привлекать внимание. Ну а тайные каморы в дворцовых подземельях под усиленной охраной… Грубо и одновременно неуважительно ко всем нам. Лучше уж так, на свежем воздухе, среди достойных людей. К тому же и болтать они не приучены. Не раз проверено.

– Ты тут правишь, великий князь, – не моргнув глазом отозвался Доброга. А потом еще и поклонился в пояс, признавая мою над собой власть. – Склоняю перед тобой голову. Но точно ли тут… безопасно? Не в смысле, что стрела просвистит, а насчет…

– Хирдманы еще с Переяславля. Большая часть – личная охрана конунга Хальфдана Мрачного, его семьи и побратимов. Моя в том числе. Успокоился?

На это высказывание Бешеного Доброге возразить было нечем. Старый и матерый лис понимал, что личная охрана правителя – это и впрямь серьезно. Приученные видеть и слышать, но молчать при любых обстоятельствах. Вернейшие из верных.

Зато присутствие Рогнеды нашего долгожданного гостя… нервировало. Более того, откровенно пугало. Больно уж она него пристально смотрела чуть ли не с гастрономическим интересом. Давнее знакомство с не слишком хорошими воспоминаниями, что тут еще скажешь.

Спустя несколько минут и нескольких фраз «ни о чем» настала пора перейти к делу. К делам, если точнее. Доброга, как я понял, был уже приведен в наиболее выгодное для нас состояние. Долгие беседы с Гуннаром, вид хирдманов, смотрящих на него с такой же гадливостью, как на таракана, присутствие Рогнеды, также не лучащейся миролюбием… Самое оно для морального подавления объекта!

– Гуннар мне многое уже передал, в том числе и о грядущем возвышении Владимира Тмутараканского, – заметил я, глядя не на посланника и одновременно нашего агента, а на тренирующихся хирдманов. – Мои поздравления передавать не стоит, он в них все равно не поверит. Зато можешь передать пожелания сидеть в Византии тихо и нос наружу не казать. А особенно не выпускать оттуда своего дядюшку. Кстати, как он там?

– В добром здравии и великой злобе. Пытается показать себя более ревностным христианином, чем сам царьградский главный жрец. Старается расширить земли Тмутаракани, стравливая племена касогов, используя при том наемников. Останавливает лишь малая доля злата в княжеской казне. Точнее останавливала, сейчас все может сильно измениться.

– Хорошо бы ему умереть, – задумчиво протянул Гуннар. – Совершенно обычным образом, свалившись с коня или вином опившись. Подумай над этим, Доброга. Тебе эта смерть тоже полезна будет. Сейчас ты лишь один из доверенных людей Владимира, а можешь стать самым доверенным.

– Я… подумаю.

Сама идея избавиться от столь вредного нам Добрыни не вызвала у Доброги душевного дискомфорта, но вот столь непосредственное озвучивание… Бедняга даже чуть не промахнулся, присаживаясь на один из используемых вместо стульев чурбаков. А было бы забавно, если б промахнулся. Например, раздался бы искренний смех Рогнеды. Эх, мечты!

В любом случае мысль озвучена, отторжения у объекта не вызвала. Вот пусть он теперь как следует поразмыслит. Надумает что полезное, сам поделится. Знает, что в столь полезном начинании мы ему точно посодействуем. А пока…

– Ты, Доброга, не сидеть сюда пришел, а по делам. Так что давай сначала решим насчет переговоров между царем Самуилом и ромейским базилевсом, – начал я. – В общем, с задумкой насчет переговоров мы согласны, готовы даже место предложить, которое должно устроить как Самуила, так и нас. Ты такой град Переяславец помнишь? Тот самый, что на землях болгар, но близко к порубежью Руси.

– Помню, – незамедлительно отозвался посланник от ромеев. – Удобно для Самуила, совсем хорошо для вас, но с чего базилевсу соглашаться на это место? Может не поверить, что, прибыв туда, уедет обратно живым и невредимым.

– Уедет. У него будет мое слово, собственное сопровождение в пять сотен воинов и близость росских земель, случись что непредвиденное.

– И ты будешь защищать базилевса?..