Стальная Крыса

— Вовсе нет. Это естественно в данных обстоятельствах. Очень жаль, что вынуждены были так с вами обойтись. Единственный способ вывести вас из себя и держать в таком состоянии. Человек, одержимый злостью, сосредоточен только на себе и за счет этого выживает. Если бы мы взывали к вашему рассудку, начали бы вам что-то объяснять, то навредили бы самим себе. Вот мы вас и атаковали. Угостили вас газом гнева и сами им надышались. Единственный выход. О черт, теперь Магистеро! Даже здесь начинается.

Человек в белом халате засветился, стал прозрачным и исчез.

— Так же исчез Инскипп, — сказал я.

— Следовало ожидать. Одним из первых.

— Почему? — глупо улыбаясь, спросил я. В жизни не вел более идиотской беседы.

— Взялись за корпус. Сначала убирают руководство.

— Кто?

— Не знаю.

Я скрипнул зубами, но сдержался.

— Не будете ли вы так любезны объяснить более подробно — или найти кого-нибудь потолковее.

— Прошу прощения. — Он промокнул пот со лба и облизнул сухие губы. — Видите ли, все произошло так быстро. И меры пришлось принимать экстренно. Война времен, если можно так выразиться. Кто-то где-то когда-то вмешался в ход времени. Естественно, первой мишенью они должны были избрать Специальный корпус, независимо от того, какие у них еще цели. Поскольку корпус — это самая эффективная, всеохватывающая, межнациональная и межпланетная правовая организация в истории Галактики, мы автоматически становимся главным препятствием на их пути. Рано или поздно, каковы бы ни были их честолюбивые планы относительно времени, они столкнутся с корпусом. Поэтому они решили первым делом покончить с нами. Если убрать Инскиппа и других руководителей, вероятность функционирования корпуса уменьшится и все мы испаримся, как бедный Магистеро.

Я заморгал:

— А нельзя ли немного выпить?

— Прекрасная идея, присоединяюсь к вам.

Автомат наливал мерзкую зеленую жидкость по своему вкусу, но я, покрутив диск, заказал двойной «Пот сирианской пантеры» и больше половины вытянул одним глотком. Этот жуткий напиток, из-за своего гнусного воздействия на организм запрещенный в большинстве цивилизованных миров, в тот момент пошел мне только на пользу. Я допил стакан, и внезапное воспоминание выскочило из запутанных дебрей моего подсознания.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но не вы ли читали как-то лекцию о невозможности путешествий во времени?

— Конечно. Моя специальность. Дымовая завеса, так сказать. Для нас-то они давно возможны. Однако боялись использовать. Меняются линии времени и все такое. Именно это сейчас и происходит. Но у нас был долгосрочный план исследований. Потому-то мы и поняли, в чем дело, когда все началось. Поднялась тревога, а мы не успели никого предупредить. Да и что толку предупреждать? Мы знали, в чем состоит наш долг. Добавьте и то, что мы — единственные, кто может хоть что-нибудь сделать. Мы поставили аварийный фиксатор времени, вокруг лаборатории создали небольшие портативные приборы — один из них сейчас на вас.

— Как он действует? — спросил я, осторожно касаясь металлического диска у себя на затылке.

— Это запись вашей памяти, которая подается в мозг каждые три миллисекунды. Напоминает, так сказать, что вы — это вы, корректирует все изменения личности, которые могут вызвать нарушение временны́х линий в прошлом. Чисто защитное устройство, но это все, что у нас есть.

Краем глаза я увидел, как еще один человек испарился, и профессор помрачнел:

— Мы должны перейти в наступление, если хотим спасти корпус.

— В наступление? Каким образом?

— Послать кого-нибудь в прошлое, чтобы обнаружить силы, ведущие войну времен, и уничтожить их, прежде чем они уничтожат нас. У нас есть такая машина.

— Иду добровольцем. Похоже, эта работа как раз по мне.

— Пути назад не будет. Это экспедиция только в один конец.

— Снимаю последнее заявление. Мне и тут хорошо.

Тут я кое-что вспомнил — информация, несомненно, была подана в мозг три миллисекунды назад, — и укол страха послал в кровь порцию различных химических веществ.

— Анжелина, моя Анжелина! Я должен поговорить с ней.

— Она не одна на свете!

— Для меня она одна, профессор. И уйдите с дороги, чтобы я вас не зашиб.

Он отступил, хмурясь, бормоча что-то и постукивая ногтями по зубам, а я набрал номер видеофона. Аппарат дважды прогудел, и несколько секунд до ее ответа ползли как улитки.

— Ты здесь! — выдохнул я.

— А где же мне быть? — Морщинка меж бровей омрачила ее классические черты, и она потянула носом, будто чуяла через экран запах спиртного. — Ты пил, да еще в такую рань.

— Только глоточек, но звоню не поэтому. Как ты там? Выглядишь ты здорово, отлично, совсем не прозрачная.

— Глоточек? Больше похоже, что целая бутылка.

В голосе появился металл, что напомнило о прежней, непреображенной Анжелине, самой жестокой и беспощадной преступнице во всей Галактике до того, как медики корпуса промыли ей мозги.

— Предлагаю прервать этот разговор. Прими отрезвляющую таблетку и позвони, когда придешь в себя.

Она положила руку на кнопку отбоя.