Стальная Крыса отправляется в ад

Она начала слегка беспокоиться! Да на ее месте любая другая женщина с ума бы сошла от отчаяния. Я приник к ее губам в страстном поцелуе и получил от этого занятия несравненное удовольствие.

— Пока тебя не было с нами, много всякого случилось. Мне помогали мальчики, но своими силами мы бы не справились. Поэтому обратились в Специальный Корпус, и Инскипп подкинул солдат. А еще — профессора Койпу и агента по имени Сивилла. Она проникла в другую липовую церковь и повстречала еще одного Слэйки. Судя по всему, он постоянно размножается. Мы решили найти его машину, придумали недурной план, но нас с Сивиллой обезвредили в самом начале операции и закинули в жуткую дыру под названием ад. У Койпу есть теория, что все эти места — рай, ад и Стекло — находятся в разных вселенных. Потом мы придумали новый план, и мне удалось сорвать еще одну аферу Слэйки. Я хотел захватить универсальный дифференциатор, — профессору необходима действующая модель, — но получилось не слишком удачно, и вот я здесь.

— Да, времени ты зря не терял. А теперь расскажи-ка поподробнее про ад и эту твою спутницу. Как бишь ее? Сивилла?

Ее тон не мог не вызвать у меня тревоги, поэтому я в ярких красках описал визит в ад. О Сивилле я старался без нужды не упоминать. По-видимому, я сумел убедить благоверную, что в аду мне было не до курортных романов.

— Ладно, — сказала она наконец. — Так ты говоришь, мальчикам эта агентша нравится? Сколько ей лет? Я имею в виду, не годится ли она им в бабушки?

В этом вопросе пряталась мина-ловушка, и я решил идти на цыпочках.

— Ты не поверишь, но она — ровесница наших малышей. Взаимный интерес, со стороны очень мило смотрится. Но еще милее твои объятья, любимая.

Какое-то время нам было не до Сивиллы.

— Хватит, — сказала наконец, Анжелина, вставая и отряхивая одежду. — Итак, насколько я понимаю, Джеймс с Боливаром живы-здоровы и не скучают, Инскипп руководит операцией, а Койпу упражняет мозги. И нам о них беспокоиться не стоит.

— Верно, лучше побеспокоимся о себе. Впрочем, и это ни к чему. От жажды можно умереть через три дня, но нам это не грозит, воды тут целый океан.

— Да, но ты не учел того, что от голода можно умереть через месяц. А у меня уже аппетит появился. — Она показала на большие острова. — Может быть, там есть пища? Почему бы не взглянуть? Ничего другого в голову не приходит, а ведь у меня было время поразмыслить. Ты заметил, что все хрустальные животные сторонятся берега?

— Заметил. Только сейчас. Уверен, ты знаешь разгадку.

— Знаю. Я провела несложный эксперимент. Все это живое стекло — вовсе не стекло. Оно растворяется в воде. Правда, довольно медленно. Размягчается, оплывает и в конце концов тает без следа.

— Значит, местная растительность и живность должны бояться дождя.

— А его здесь не бывает. Посмотри, на небе ни облачка.

— Зато прочие формы жизни к воде претензий не имеют. Я видел у берега несколько водоплавающих.

— И некоторые разновидности зеленых растений тянутся к воде корнями или чем-то наподобие. Предположим, они, как и мы, большей частью состоят из воды…

— А потому вполне могут оказаться съедобными, — подхватил я с растущим воодушевлением. — Мы не можем питаться стеклянными тварями, но вполне вероятно, заморим червячка на островах.

— Ты читаешь мои мысли.

Я почесал подбородок и скользнул взором по голому берегу ближайшего из крупных островов. Он находился самое большее в двухстах метрах от нас. За песчаным пляжем виднелись зеленые заросли, они были гораздо выше кустарников, покрывавших островок, на котором побывала Анжелина.

— А еще нам не мешает подумать о том, — сказал я, — как выбраться со Стекла. Надо вернуться в то место, куда нас затащили Слэйки. Чтобы Койпу, когда наладит машину, сумел нас найти.

— Он ее сможет наладить не раньше, чем изобретет и построит, — заметила моя практичная супруга. — Предлагаю оставить записку, где нас искать. А потом сходим на разведку. Если мы намерены здесь задержаться, необходимо найти пищу.

— Умница. — Я восторженно поцеловал ее. — Отдохни, наберись сил. Я сбегаю оставлю записку.

Я побежал трусцой, но вскоре перешел на шаг — избыток кислорода вызвал приступ неудержимого хихиканья. Затем передо мной встала исключительно серьезная проблема — на чем писать послание для Койпу? Но я решил эту задачку, пока добирался до полянки. В кармане лежал бумажник, набитый обесцененными деньгами и бесполезными кредитными карточками, и на каждой стояла моя нынешняя фамилия. Я пробороздил носком ботинка аккуратный круг, в его центре положил бумажник, затем оторвал от рубашки лоскут, обмотал им руку, набрал разноцветных осколков стекла и соорудил из них стрелку, указывающую на тропу, а под стрелкой выложил слово ОСТРОВА. И отошел полюбоваться делом рук своих. Отличная работа, Джим. В тебе пропадает великий художник. Когда прибудут спасатели, они сразу это поймут.