Стальная Крыса поет блюз

Нет уж, добрая старая Ма. Все отлично, а скоро будет еще лучше. Так что сама прикуси язык и не каркай.

Когда я опускал бокал, в комнату спотыкаясь вбежала женщина. Молодая, в грязной, порванной одежде.

- Тревога! - прохрипела она. - Беда… Разрушение!

У нее подкосились ноги, но Мадонетта успела подхватить ее и бережно опустила на пол. Девушка прошептала несколько слов, и Мадонетта испуганно посмотрела на нас.

- Она ранена, бредит… Кажется, про научный корпус… Разрушен… все пропало…

Вот тут-то и впились мне в грудь ледяные когти. И сдавили с такой силой, что я едва смог просипеть:

- Находка…

Мадонетта медленно кивнула.

- Мата говорила, она там. В научном корпусе. Наверное, тоже пропала.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В конце концов Стальные Крысы единодушно приняли самое легкое решение: на сегодня достаточно. Главное - все живы, хоть и не все здоровы. Пропажа отыскалась, а значит, задание выполнено. А то, что археологическая находка уничтожена - дело второстепенное. Во всяком случае, для меня. Я надеялся в самом скором времени получить вожделенное противоядие. С этой успокаивающей мыслью и отошел ко сну. И то сказать: мы заслужили передышку. Надо заштопать раны, восстановить мышечную ткань, снять невероятную усталость. Обо всем этом должны позаботиться хороший врачебный уход и спокойный сон по ночам.

Над парком новой нашей резиденции, куда наутро я с превеликим трудом выполз погулять, ярко сияло солнце. Сон частично вытеснил изнеможение, и теперь я гораздо спокойнее относился к многочисленным ссадинам и синякам. Я упал в шезлонг и стал ждать, когда лекарства окончательно обуздают боль. Вскоре пришел Стинго, и выглядевший вполне под стать моему самочувствию. Он расположился напротив, я с улыбкой поприветствовал его:

- Доброе утро, адмирал.

- Джим, ну что ты, в самом деле! Я по-прежнему Стинго.

- Хорошо, Стинго. Поскольку мы сейчас наедине, позволь выразить искреннюю благодарность за спасение от промывки мозгов, оно не прошло для тебя безболезненно, к великому моему сожалению.

- Спасибо за сочувствие, Джим. У меня не было выбора. Тебя хотели запрограммировать, я просто был обязан помешать. К тому же, сказать по правде, я вышел из себя. Плюшевый мишка - надо же такое изобрести! Надругательство над канонами!

- А что, в канонах мишки нет? И золотистого мяча?

- Золотистый мячик есть. Он олицетворяет невинность, радости безмятежного детства, свободу ребенка от ответственности. Мы вырастаем и теряем их. Чтобы вернуть эту свободу, надо выкрасть мячик из-под материнской подушки.

- Но если в обществе нет женщин, то не может быть матери, - подхватил я. - Вот и пришлось переиначить миф.

Стинго кивнул и морщась дотронулся до повязки на голове.

- Получился сущий бред. В их начальном варианте мать не желает, чтобы мальчик вырос. В ее глазах он всегда остается ребенком, во всем зависящим от нее. Независимость надо украсть у матери - вот что такое золотистый мячик под подушкой.

- Ну и дребедень!

- Не скажи, не скажи. Никакой социум не обходится без мифологии, с ее помощью он объясняет и оправдывает свое существование. Искази мифы, и ты изуродуешь социум.

- Как это сделали рыжий мордоворот и его банда?

- Вот именно. Но мы столкнулись не просто с искажением мифа, а кое с чем гораздо более опасным. Я подозревал, что в Веритории подмешивают в воздух наркогаз, и, как оказалось, не ошибся. У вас с Флойдом были остекленевшие глаза, вы вели себя как загипнотизированные. Выходит, нас не просто потчевали очередной байкой о притягательности звериного начала, сокрытого в душе любого мужчины. Все это заталкивалось в глубь разума, в подсознание. Типичная промывка мозгов, психокодирование в жесткой принудительной форме. Это невероятно вредно для рассудка, и мне пришлось вмешаться.

- Рискуя собственной жизнью?

- Возможно. Но разве на моем месте ты не поступил бы точно так же?

Я не сказал «нет». А правда, как бы я поступил? Мрачновато улыбаясь, я произнес:

- По крайней мере, можно еще раз выразить тебе признательность?

- Ради Бога, но давай наконец займемся делом. Пока не пришли Флойд и Мадонетта, сообщу тебе кое-что важное. Я освободил капитана Тремэрна от командования операцией и взялся за дело сам. У меня гораздо больше возможностей накрутить кому надо хвост и добиться, чтобы ты немедленно получил антидот. Собственно, это мой первый приказ, и уж поверь, он будет выполнен.

- Так ты, выходит, знал про яд? Скажу тебе честно: мне пришлось здорово подергаться. Спасибо…

- Не спеши благодарить. Мне нужно обещание, что ты не бросишь работу, когда получишь противоядие.

- О чем разговор! Я же согласился помочь, взял деньги - какие еще нужны гарантии? Яд - бредовая идея какого-то бюрократа-перестраховщика.

- Я знал, что ты так скажешь. Знал, что ты из тех, кто трудится не за страх, а за совесть.

Почему мне стало не по себе от его слов? Передо мной сидел все тот же добряк Стинго - неужели в нем проснулись адмиральские замашки? Солдат - всегда солдат… Нет, зря я о нем так плохо думаю. Однако не стоит забывать: яд все еще внутри.