Стальная Крыса. Золотые годы

Он был умен — в отличие от нашего пленника — и рад побеседовать с нами. Но, как оказалось, к уже сказанному он почти ничего добавить не мог. Когда мы тронулись в путь, Анжелина пошла рядом с ним, пытаясь выведать побольше того, что ему известно об этом мире.

— Судя по его словам, все выглядит довольно просто, — сообщила она мне позже, когда мы остановились у ручья, с журчанием сбегавшего в зеленую долину. — А еще он дал мне этот мешок.

Она открыла принесенную мягкую кожаную котомку и извлекла что-то вроде горсти темных щепок.

— Это мясо какой-то безымянной твари. Копченое и вяленое. Вкусное.

— Действительно, — согласился я, энергично работая челюстями.

— Он извинился за него. Сказал, нас ждет лучшее угощение, когда мы доберемся до их стойбища. Это куда более теплый прием, чем нам оказали зеленцы.

Вот уж трудно не согласиться!

— Он тебе много рассказал об этой планете?

— Немногим больше, чем мы уже знаем. Очевидно, на планете живут две отдельные расы или группы, разделенные цветом кожи. Зеленцы, заманившие нас сюда, доминируют повсюду и значительно превосходят численно тех, у кого другой цвет кожи.

— И много здесь других цветов?

— Нет, только два. А встречая нас, Плохие использовали грим. На самом деле они ненавидят бледные лица других рас. Во всяком случае, умные. Большинство зеленцов — простачки вроде солдат, атаковавших нас столь немощно. Зеленое меньшинство боссов держит их в ежовых рукавицах. На сей счет наш друг Брам высказался довольно смутно, упорно твердя, чтобы я приберегла вопросы для Памятующего.

— Что ж, все равно выбора у нас нет.

Через полчаса тропа, по которой мы следовали, прошла через рощицу деревьев, сильно смахивавших на каштаны. Во всяком случае, свинобразы разницы не заметили и радостно захрумкали паданцами.

— Теперь нам нипочем их не стронуть с места, — угрюмо заметил я, припомнив юношеские свиноводческие годы.

— Да и незачем, — откликнулся Брам. — Наши ждут как раз за теми деревьями.

Что и подтвердилось. Тропа вывела нас на зеленое поле, где паслись несколько коров. А за ними небольшая группа лучников — с розовой кожей. Увидев нас, они нестройным хором прокричали «ура» и поспешили через поле нам навстречу. Затем остановились, и их предводитель — седой, серьезный мужчина — выступил вперед и произнес:

— Я Отмар, первый среди прочих в этой части леса. Меня назначили отвести вас к Памятующему.

Пока он говорил, рука его покоилась на чем-то очень смахивавшем на рукоять ножа в ножнах на поясе. Я напрягся, чтобы отразить возможное нападение. Он же медленно извлек сверкающий стальной клинок — положил его на открытые ладони — и протянул мне.

— Я, Отмар, отдаю тебе свой клинок и провозглашаю нашу дружбу, — изрек он с предельной серьезностью.

Приняв оружие, я кивнул, а затем передал его обратно тем же манером. И проговорил, тщательно подлаживаясь под него:

— Я, Джим, возвращаю тебе твой клинок и провозглашаю нашу дружбу.

Среди людей, стоявших у него за спиной, послышался одобрительный ропот.

— Теперь мы пойдем к Памятующему.

— Это не так-то просто, — заявила моя жена, выходя вперед. — И зовут меня Анжелина. — Прозвучало это небрежно, но с ледяными нотками. Отмар, отнюдь не дурак, сразу же уловил, что к чему.

— Прошу прощения, друг Анжелина. Что же тебя тревожит?

— Наше стадо. Вряд ли его будет легко сдвинуть с места.

— Это и не потребуется — для того-то и пришли эти люди. Они пастухи, ухаживающие за нашим скотом. Они позаботятся о ваших животных, будут стеречь и оберегать их.

— Тогда мы готовы идти, — ответила Анжелина.

Отмар, схватывавший все на лету, кивнул в знак согласия. Мы еще не видели женщин и ничего не знали об их социальном статусе в этом обществе. Зато местные теперь знали о социальном статусе наших.

Свинобразы продолжали чавкать, ничуть не взволновавшись из-за нашего ухода. Кроме Розочки, хрюкнувшей вопросительно разок и тут же продолжившей свою трапезу.

Пока мы беседовали, подходили все новые и новые улыбающиеся люди, с любопытством разглядывавшие инопланетных пришельцев. Некоторые оказались женщинами в кожаных юбках и с плетеными корзинами на спинах.

— Угадай-ка, кто делает тяжелую работу, — сказала Анжелина.

Вопрос был сугубо риторическим.

— Здесь пища, — сообщил Отмар. — Прежде чем выступать, мы поедим.

Нанося упреждающий удар, я торопливо проговорил, пока Анжелина не успела раскрыть рот:

— Отличная мысль, не так ли, любовь моя?

Ответом мне послужил лишь леденящий взгляд.

Могло быть и хуже.

Свежий воздух и физическая нагрузка нагуляли нам зверский аппетит. Нам снова подали кусочки вяленого мяса — несомненно, говяжьего. Свежий сыр, хрустящие хлебцы — да вдобавок снятое молоко в глиняных кувшинах. Не знаю, как питаются зеленцы, но у розовых с продуктами полный порядок. Я быстро насытился и ощутил блаженный покой.

— Пора выступать, — заявил Отмар, поглядев на солнце. — Надо дойти до стана до сумерек. Памятующий уже не молод, но его ученики принесли его туда для встречи с вами.

— Ученики? — переспросила Анжелина, когда мы двинулись по тропе. — И чему же он их учит?