Стальная метель

Не выжил никто. Жена и дети Исаака сгорели в доме, остались лишь косточки. Иакова, Хану и Эстер накрыло рухнувшей стеной…

Исаак и Гамлиэль стояли неподвижно и молча, обхватив друг друга руками и спрятав лица. Это молчание было даже более жутким, чем тот вой, который Гамлиэль издал, вернувшись и узнав страшное. Вальда и сама закаменела… Это длилось, и длилось, и длилось — и нарушилось новым грохотом в дверь.

Это был старшина стражей Вальды, Эхир. В ополчении он командовал сотней и напрямую подчинялся Гамлиэлю.

— Начальник, — сказал он, глядя немного поверх голов. — Надо идти. Враг двинулся на нас.

Какое-то время Гамлиэль словно не слышал. Потом Исаак осторожно отодвинул его от себя и развернул к Эхиру лицом.

— Вы самый главный теперь, — продолжал Эхир. — Больше никого не осталось. Люди ждут приказа.

— Да, — сказал Гамлиэль. — Я иду. Сейчас.

Он двинулся куда-то вглубь дома и застыл, словно забыв, зачем шёл.

— Хозяин?.. — шепнула Айрат.

— Да, девочка… Дай воды. Холодной воды.

Айрат выскочила из прихожей комнаты и тут же вернулась с ковшом. С ковша капало.

Гамлиэль стал пить шумно, с трудом проталкивая в себя воду. Вернул ковш, вытер рукой лицо.

— Веди, сотник. Исаак, ты со мной. Вальда, будь дома, пожалуйста.

— Зачем? — сказала Вальда. — Мы всё равно не вернёмся…

Она подошла к стене и сняла Ягмарин парг с птичьим луком и лёгкими стрелами. Парг был покрыт тёмным лаком и украшен ликом солнца.

По эту сторону прогара в стене собралось человек пятьсот — уцелевшие ополченцы и те горожане, которые в свой последний час решили не прятаться по домам. Всё время подходили новые — с луками, копьями, мечами, топорами…

Эхир, Исаак и несколько других командиров расставляли это пёстрое войско в какое-то подобие строя. Биться придётся среди обгоревших развалин.

Падал крупный снег, и уже белого вокруг было больше, чем чёрного.

С той стороны прогара медленно приближалась сплошная людская стена. Вальда не взялась бы сказать, сколько их там — сотни или тысячи. Невозможно было вместить в сознание такое число.

Пришёл какой-то звук — словно жужжала муха, попавшая в паутину. Когда враги приблизились, стало понятно, что это пение. Они шли и пели — что-то печальное и торжественное.

Потом стало понятно, что впереди идут музыканты.

Из-за снега не совсем понятно было, какое расстояние разделяет войска. Кто-то из ополченцев пустил стрелу, но она пропала из виду сразу же.

И вот уже когда стали видны лица музыкантов, строй врага остановился. Пение только наросло. Потом в центре первой шеренги произошло движение, люди расступились, и из глубины вперёд вышел высокий, на голову выше остальных, человек во всём белом. На голове его была меховая шапка с длинными ушами, наподобие кочевнической — но тоже белая. В руке он держал посох со сложным, не разобрать, навершием…

Вальда услышала позади себя изумлённые и испуганные возгласы, оглянулась.

Город, который она знала — пусть покалеченный и изуродованный, но знакомый и родной насквозь, — исчез. На месте остовов сгоревших домов громоздились искорёженные и переплетённые железные колючки, все в острых зацепах и пятнах окалины. На месте уцелевших домов из светлого, словно светящегося изнутри дерева — мрачные каменные и бревенчатые громады без окон, с узкими прорезями бойниц, с человеческими и конскими черепами на кольях вокруг. Под ногами были не деревянные плахи, а полузамёрзшая грязь, раздавленная ледяная короста с сукровицей, сор и нечистоты. С корявых деревьев и перекладин ворот свисали верёвки, на некоторых висели мертвецы или оклёванные птицами скелеты без ног. И люди вокруг были какими-то убырями в лохмотьях, с громадными оскаленными и окровавленными ртами, торчащими гнилыми клыками, когтистыми лапами вместо рук…

Пение нарастало. Высокий в белом приблизился вплотную. С ним была ещё дюжина воинов в прекрасных доспехах и со сверкающими мечами в руках.

Над головами совсем низко прошла стая птиц. На вид это были простые серые вороны, каких много живёт по близким лесам, но в полёте они подхватили ту песню, что пели люди, и голоса их звучали так, что замирало сердце…

Высокий что-то говорил, простирая руки, и защитники города опускались перед ним на колени в ледяно-кровавую грязь.

В какой-то оторопи Вальда смотрела на всё это, и ей мучительно хотелось тоже встать на колени, но она осталась стоять.

Потом она увидела, как на какое-то слово высокого вперёд вышел Гамлиэль. Он шёл медленно, словно по грудь в воде. Высокий показал концом посоха место перед собой, и Гамлиэль опустился на одно колено…

Он почему-то опустился не на правое, как положено опускаться перед царём, а на левое. Вальда отметила это, и что-то стукнуло у неё в голове и в сердце.

Высокий простёр руки перед собой и громко заговорил, почти запел, обращаясь к коленопреклонённым защитникам города. Вальда не понимала ни слова, будто он говорил на неизвестном ей языке. Всё затрепетало вокруг…

Внезапно Гамлиэль резко встал — Вальда увидела синий блеск клинка, выдернутого из голенища — и сделал два движения: всадил клинок высокому в живот, а потом рванул его вверх, распарывая всё…