Стальная опора (Трилогия)

Вольные города Хат на роль жертвы не годились — все они поделены между ханами и обложены данью. Если он начнет резать курочек, несущих золотые яйца, его не поймут. Не поймут другие ханы, не поймут свои же старшие представители родов. А с ними он вынужден считаться — пока еще вынужден.

Хан скрипнул зубами. Эти старики чересчур осторожны. А ему нужен удачный поход. Именно под его предводительством, а не в составе всех тилукменских родов, как планировалось осенью. Опередить, напасть первым, захватить всю добычу себе. Многие будут недовольны, но некоторые наверняка захотят присоединиться к удачливому хану.

Цель похода определена. Империя ему не по зубам, — хан снова хлестнул плеткой по голенищу, — пока не по зубам. Дойдет очередь и до нее, она еще содрогнется под копытами тилукменских коней. Восточные княжества бедны, как сурок весной, и каждое из них придется брать с боем. Мелкие поселки? Того, что там удастся взять, хватило бы на прокорм коней. Абудаг слишком далеко. Иное дело гномы: их долина тоже не близко, но до нее они доберутся быстрее, чем до Абудага или тех же восточных княжеств. Почему никто не подумал об этом ранее? Прижимистые гномы наверняка запрятали в сундуках немало золота. Того золота, которое так нужно ему, хану Тулуму. Того золота, которое поможет ему взойти на вершину власти. И промчаться огненным вихрем, покоряя всех, кто окажется в досягаемости тилукменского коня. Решено: гномы должны пасть первыми. Подвластные ему роды соберут всадников через неделю — двенадцать тысяч всадников. Этого более чем достаточно. Непредусмотрительные гномы совсем не позаботились об обороне. Им же хуже, горе побежденным.

А пока гонцы хана скакали к двум платящим ему дань вольным городам с известием — в этом году придется заплатить раньше, чем обычно. Необходимо подготовить поход. Воины прибудут со своим снаряжением, каждый род, отправляя воина в поход, дает ему самое необходимое. Но нужен еще и обоз. Большой обоз. Телеги, которые потянут быки-лутхи, груженные припасами на пути туда и везущие добычу на пути обратно. Скоро гномы узнают, что такое конница хана Тулума.

7

Обоз растянулся километра на полтора. Работы по укреплению линии обороны предстояли немалые. Фургоны с инструментами и материалом тянулись один за другим. Пунктуальные гномы, казалось, постарались взять с собой все, что только может понадобиться. Мохнатые северные быки с кисточками на ушах тащили огромные пятиосные фургоны-кузни. В каждый из них было запряжено по десятку быков. Из некоторых прямо на ходу валил дым и раздавался стук молотов — гномы не привыкли терять времени даром. Флегматичные быки оставались к этому абсолютно равнодушными. Они размеренно шагали по отличной мощеной дороге, таща за собой вагоны на колесах. Устройство фургонов у гномов оказалось довольно любопытным. Первые две оси были связаны общей платформой, прикрепленной к поворотному кругу. Три остальные оси были закреплены неподвижно. Как есть — седельный тягач. Тот, что тягали в моем мире железные монстры, каждый по пятьсот лошадей мощностью.

Мой такой далекий мир… Или теперь уже не мой? Про какой из двух миров мне говорить — мой? Тот, в котором я прожил большую часть своей жизни, или тот, в котором я нахожусь сейчас? Стал ли он моим? Вот уже три с половиной года, как я в этом странном мире, и уже начал забывать о телевизорах и компьютерах, об электричестве и горячем душе. Нет, о горячем душе помню. Я даже как-то попытался устроить его для себя, когда задержался в одном городке на севере империи дольше, чем обычно. Из всех воспоминаний о том городке лишь два стоили того, чтобы оставить их в копилке памяти, — миловидная служанка Ларпа и горячий душ. Неплохое было время, относительно неплохое. Я уже перестал метаться по империи в поисках выхода, как это делал первоначально, и даже в поисках ответа, который пытался найти позже. Перестал пытаться заинтересовать нововведениями местных лордов и мастеров, осознав бесперспективность этих усилий. Даже мой горячий душ не был оценен ими по достоинству. Император? Кто пустит к императору бродягу, пусть и не совсем смахивающего на простолюдина, но не могущего похвастаться десятью поколениями знатных родственников? В обществе с такими устоявшимися традициями, как в империи, моим нововведениям не оказалось места. Спокойная жизнь продлилась недолго. Волнения на границе перешли в вооруженные столкновения, и мне пришлось записаться в ополчение. Как я не люблю войну! Но когда к месту, ставшему твоим домом, пусть на время, приближается вооруженный враг, отсиживаться или спешно бежать совсем не по мне. Ларпа всплакнула, сказала, что будет скучать по мне и нашему горячему душу, и помахала мне на прощанье рукой.