Стальная принцесса

Он запускает пальцы в мои распущенные волосы, и его взгляд перемещается на мою раскрасневшуюся грудь. Мои соски твердеют под его пристальным изучающим взглядом.

Я выдыхаю только после того, как он снова поднимает на меня свои металлические глаза.

– Я не говорил, что расскажу тебе все, я сказал, что расскажу тебе историю, которую я только что и рассказал.

Разочарование бурлит в моих венах. Черт бы побрал его и его манипуляции. Настанет ли когда-нибудь день, когда он не сможет поймать меня?

Но именно так обстоит дело с Эйденом. Если я хочу что-то от него получить, то мне нужно играть в его глупые игры. Мне нужно попытаться мыслить таким же ненормальным умом, как у него.

Сделав успокаивающий вдох, я ненадолго закрываю глаза, прежде чем снова их открыть. Он уставился на мой шрам с непроницаемым выражением лица.

Если бы только я могла прочитать его мысли и увидеть, что скрывается за этим фасадом.

То, что он так пристально смотрит на меня, вызывает странное чувство уязвимости. Зуд под кожей вырывается на поверхность.

Я не знаю, почему он так зациклился на моем шраме.

Или на мне, в принципе.

Если то, что я услышала из разговора Джонатана и Сильвер, правда, то Эйден должен ненавидеть меня, а не быть настолько одержимым.

Но опять же, разве одержимость – это не просто еще одна форма крайней ненависти?

– Имеет ли история, которую ты мне только что рассказал, отношение к тому, что я подслушала из разговора Джонатана и Сильвер?

Его взгляд неохотно отрывается от шрама, чтобы встретиться с моими глазами.

– Может быть.

– Черт возьми, Эйден! Дай мне что-нибудь.

– Дам. – Его губы изгибаются в ухмылке. – Если ты будешь хорошей девочкой.

– Дай угадаю, это условие включает в себя секс?

Его улыбка становится шире.

– Я буду тем, кто трахает, но да, сладкая. Секс входит в комплект.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

Это все уловка. Что-то, что он использует в своих играх. Если я хочу знать правду и каким-то образом остаться целой и невредимой, тогда мне нужно найти способ обойти его правила.

Он не получит всего.

Больше нет.

– Нет.

Он приподнимает бровь, но его руки крепче сжимают мои волосы.

– Нет?

– Если я выполню твои условия, ты получишь все, что захочешь, и, возможно, никогда больше ничего мне не расскажешь. – Я кладу ладонь на его влажную грудь и провожу рукой вниз по его твердому прессу. – У меня есть условие.

– Условие, – повторяет он, как будто ему нужно услышать эти слова, чтобы поверить в них.

– Да. Каждый раз, когда ты будешь рассказывать мне то, что я хочу знать, ты можешь прикоснуться ко мне. Кстати, это включает в себя и оральный секс.

Его левый глаз дергается.

– Что заставляет тебя думать, что я соглашусь на это? Я могу заставить тебя раздвинуть для меня ноги в любое время, когда захочу, сладкая.

Гребаный высокомерный ублюдок.

Тем не менее я сохраняю приклеенную улыбку, когда провожу кончиками пальцев по твердым выступам его пресса.

– Конечно, можешь, но ты помнишь, что я говорила об оболочке? Если ты будешь настойчивее, чем сейчас, то заставишь только эту оболочку раздвинуть для тебя ноги.

Он отдергивает мою руку от своего живота, и его левый глаз дергается.

Я определенно задела его за живое.

Мы долго смотрим друг на друга. На этот раз я не прячусь.

На этот раз я не простой солдат. Я генерал в битве, которую он пытается выиграть.

Напряжение повисает в воздухе, и мурашки покрывают мою кожу. Все, чем я могу дышать, – это его опьяняющий аромат. Все, что я могу чувствовать, – это пульс на моем запястье в его хватке.

– Ну что? – нарушаю я смертельную тишину. – Что выбираешь?

Его губы растягиваются в жестокой ухмылке.

– Хорошо сыграно, сладкая. Действительно хорошо сыграно.

Волна гордости захлестывает меня, и требуется вся моя выдержка, чтобы не начать ухмыляться как идиотка.

Я только что сделала Эйдена Кинга в его собственной игре.

Прежде чем я успеваю позлорадствовать, он встает, дергая меня за запястье. Вода плещется вокруг нас.

Чернота в его глазах – последнее, что я вижу.

Он отпускает мое запястье, хватает меня за бедра и перекидывает через плечо, как раньше.

Я задыхаюсь, когда мир переворачивается с ног на голову.

– Э-Эйден? Что ты делаешь?

Он шлепает меня по заднице, и боль эхом отдается в воздухе.

Я визжу.

Это чертовски больно, когда попа мокрая.

– Ты сказала, что после истории будет секс.

– У нас уже был секс.

– Это было до новой договоренности. Не считается.

О, боже милостивый.

Этот чертов псих погубит меня.

Он останавливается у полки, чтобы взять полотенца. Я пользуюсь случаем и пытаюсь высвободиться, толкая его в спину.

Он снова шлепает меня. Мои бедра сжимаются.

– Ау. Это больно.

– Тогда лежи, блять, смирно.

Он ставит меня на ноги посреди спальни с черными деревянными рамами и двуспальной кроватью.

Я все еще осматриваюсь, когда он оборачивает полотенце вокруг моих волос.

Эйден стоит передо мной во всей своей обнаженной красе, вода стекает по его мускулистой груди, а четкая дорожка волос ведет к…

Нет.

Я возвращаю свое внимание к лицу. Его губы изгибаются в ухмылке, как будто он может слышать мои мысли.

Придурок.