Стальная Принцесса (ЛП)

        — Ты знаешь о шахматах, футболе и плавании. Это хобби, я думаю. — он делает паузу. — Я не слушаю музыку. Что касается фильмов, то это, наверное, Двенадцать Разгневанных Мужчин. Это последний фильм, который я смотрел с Алисией и Джонатаном. Книги. Хмм. У меня нет любимых книг, но те, которые я запомнил больше всего, были написаны французскими философами эпохи возрождения.

        — Потому что Алисия их читала тебе? — я чувствую его кивок. — Если бы ты не смотрел этот фильм с Алисией или не читал с ней книг, у тебя все еще были бы любимые?

        — Вероятно, нет.

        — Почему нет?

        — Я не понимаю, почему люди зациклены на фаворитах. Это вопрос предпочтений, и не следует придавать этому такого большого значения.

        Это говорит об отсутствии у него сочувствия. Я честно думаю, что он не знает, почему люди так эмоционально относятся к вещам, которые он считает тривиальными.

        Но он основывал свои фавориты — или то, что он считает своими фаворитами, — на своей матери.

        Там что-то есть.

        Что-то глубокое и необработанное, что я хочу раскрыть. Если я выясню точные отношения Алисии с Эйденом, то, возможно, пойму, почему он стал таким, какой он есть после ее смерти.

        — Как ты проводил время с Алисией? — я спрашиваю.

        — Как ты проводила время со своей матерью?

        Его вопрос застает меня врасплох.

        — Ты же знаешь, что я не помню этого.

        — Тогда, быть может, я тоже не помню.

        Замкнутый тон означает, что он закончил откровенничать.

        Я сохраняю спокойствие, несмотря на растущее во мне разочарование.

        Мои глаза теряются в его объятиях, обнимающих меня, и его татуировках со стрелками, покрывающих шрам.

        — Расскажи мне что-то, — бормочу я.

        — Рассказать тебе что?

        — Ты довёл меня до оргазма. Это считается оральным сексом, и ты должен рассказать мне что-то взамен.

        Тишина тянется дольше, чтобы быть комфортной.

        Я медленно оборачиваюсь и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз прищуренными глазами.

        — Это не считается, милая. Это продолжение прошлой ночи.

        — Нет, Эйден. Ты не манипулируешь мной в этом вопросе. Новый день, новая история.

        — Хм. Все равно это не в счет. Ты просила меня не останавливаться. Даже потребовала этого.

        — Моя реакция не имеет значения. Наша сделка имеет.

        Он наблюдает за мной с той холодной расчетливостью, и я знаю, что он будет манипулировать собой, как обычно.

        Я прижимаю руку к его рту, прежде чем он успевает заговорить.

        — Даже не думай об этом. Эта сделка много значит для меня. Если ты не сдержишь ее, я не буду соблюдать ни одно из твоих правил.

        Он обхватывает рукой мое горло.

        — Осторожнее, милая. Ты же знаешь, я не люблю, когда мне угрожают.

        — Тогда сдержи свое слово.

        Я рада, что мой голос звучит убедительно.

        Он опускает руку в воду.

        — Только на этот раз.

        Я прикусываю губу, чтобы не усмехнуться. Я поймала его в одной из его игр. Это заставляет меня почувствовать гордость.

        — Повернись, — говорит он мне.

        Я заметила это один раз, и вчера это укрепилось. Эйден не смотрит мне в лицо, когда рассказывает истории.

        Вчера он сказал, что не хочет смотреть мне в лицо, потому что он зол. Это то, что он чувствует всякий раз, когда рассказывает мне эти лакомые кусочки?

        Злость?

        Я смотрю вперед, но опускаю руку под воду. Оборачиваю их вокруг его руки, которая держит меня за живот.

        — У этих двух друзей всегда были женщины в их распоряжении, но им наскучили легкодоступные. Поэтому они поспорили, что женятся на психически неуравновешенных и заставят влюбиться в них.

        — Странное пари. Это сработало?

        — Да. До тех пор, пока им не надоело, и они не перешли к следующей ставке.

        — И что это было?

        — Это, милая, в другой день.

        — Уф. Эйден. — я смотрю ему в лицо. — Ты не можешь продолжать давать мне крошки.

        Он ухмыляется.

        — Конечно, могу.

        — Ты такой социопат.

        — Хм. Социопатами рождаются или становятся, милая?

        Я кладу голову ему на плечо.

        — Почему ты спрашиваешь меня?

        — Ты умна, и часто подвергаешь меня психоанализу в своей голове.

        — Я этого не делаю.

        — Конечно, делаешь, иначе ты не смогла бы помешать моим планам.

        Я помешала его планам? Когда, черт возьми, я это сделала? Мне нужно запечатлеть этот момент на своей стене.

        — Социопатами становятся, — говорю я. — Обстоятельства и воспитание делают их такими, какие они есть.

        — Значит, хорошее воспитание может убить их социопатические наклонности?

        — Иногда, да.

        — Только иногда?

        — Ну, да. Некоторые люди остаются социопатами, независимо от того, какое у них воспитание.

        — Хм. Интересно.

        — Твоё мнение на этот счёт? — я спрашиваю.

        Он поднимает руку, убирает мои волосы назад и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

        — Монстрами рождаются. — он наклоняется, прикусывая мою нижнюю губу, а затем шепчет темные слова. — Когда они вырастают, они либо отрицают это, либо полностью принимают, но это не меняет того, кем они являются.

Глава 29

 

Эльза

 

        Несмотря на ванну с пеной, моя походка все еще немного странная.

        Эйден прижимает меня к себе, обнимая за плечи.

        Это кажется случайным, но в Эйдене нет ничего случайного. Он просто использует несчастный случай, чтобы казаться нормальным.