Стальная Принцесса (ЛП)

        Это имеет смысл со всей частью магната и тем, как они оба женились на психически больных девушках. Алисия и моя мама были всего лишь частью пари Кинга и Стила.

        Он кивает.

        — Ты сказал, что было пари, которое все испортило?

        — Деловое соглашение, — говорит он, и впервые Эйден не смотрит мне в глаза.

        Он смотрит на мой шрам через маленькое отверстие в халате.

        Меня так и подмывает скрыть это, но я не хочу останавливать поток.

        — Какого рода? — я спрашиваю.

        — Они часто делали ставки на то, кто заработает больше денег за счет валового производства в течение месяца.

        — Это кажется нормальным.

        Его глаза прочерчивают дыру в моем хирургическом шраме, пока он говорит.

        — У Джонатана имелась внутренняя информация о том, что валовая продукция Итана превзойдет его, а Джонатан не проигрывает. У него был инсайдер на сталелитейных заводах, срывавший производство. Предполагалось, что это будет пожар посреди ночи, но инсайдер все испортил. Угольный завод Стил загорелся днем, когда там находилось много рабочих. Было много человеческих жертв и катастрофический ущерб фабрике.

        — Это звучит знакомо... — я ахаю. —

Великий бирмингемский пожар. — он кивает. — Но, когда я прочла об этом в статье, никто не упомянул, что завод принадлежал Стил. Даже статья о домашнем пожаре создавала впечатление, что мои родители не были важными людьми. Они не упомянули, что мой отец владел фабриками. Конечно, я не прочитала всю статью целиком, но все же.

        — Это, должно быть, Джонатан. Он контролирует СМИ любым способом, каким захочет. Кроме того, Итан Стил был очень скрытным человеком. Он не привлекал к себе внимания, как Джонатан.

        — Почему твой отец похоронил смерть моих родителей, будто это ничего не значило? Подожди... — я смотрю на него широко раскрытыми глазами. — О-он имел к этому какое-то отношение?

        Он остается спокойным и качает головой.

        — Джонатан это многое, но он не убийца.

        — Тогда почему он стёр всю информацию про пожар?

        — Потому что это напрямую связано с великим Бирмингемским пожаром. Он не хотел, чтобы его имя и фамилия упоминалась в трагедии национального масштаба. — он глубоко вздыхает. — Поскольку производство Стил было затруднено, Джонатан выиграл в том месяце, но потерял больше, чем деньги.

        — Например, что?

        Глаза Эйдена, наконец, встречаются с моими, и они кажутся остекленевшими, словно внутри что-то совершенно мертвое.

        — Алисию.

        Мое сердце болит при упоминании ее имени. Она была просто еще одной пешкой в игре Джонатана и Итана.

        Как мама.

        Как Эйден.

        Как я.

        Я поднимаю руку и глажу его по щеке прямо под родинкой.

        — Ты скучаешь по ней?

        — Нет. — выражение его лица не меняется. — Какой смысл скучать по тому, кто никогда не вернется?

        Ой.

        Как бы ни была психически больна Алисия, что-то подсказывает мне, что Эйден смотрел на нее снизу вверх. Она стала разрывом связи между ним и Джонатаном.

        После ее смерти Эйден пошел по стопам своего отца.

        — Она обычно сажала меня рядом с собой, когда читала свои книги по философии и психологии, — говорит он отстраненным голосом. — Я был ее единственным зрителем.

        — Эйден...

        — Она должна была умереть. — его челюсть сжимается. — Она была слишком хрупкой и не выжила бы в мире, наполненном такими, как Джонатан Кинг и Итан Стил.

        — Так вот почему ты стал таким, как Джонатан?

        — Я не стал таким, как Джонатан, я решил быть таким, как он. Такие люди, как Алисия, ничтожны. Нужно быть королем, чтобы выжить.

        По какой-то причине мне не кажется, что он высмеивает свою мать. Во всяком случае, он звучит грустно, произнося ее имя.

        Я обхватываю его щеки обеими ладонями и неуверенно улыбаюсь.

        — Ничего страшного, если ты по ней скучаешь.

        — Я не скучаю.

        — Я скучаю по маме, папе и Илаю. Я даже не помню их, но я скучаю по ним. Думаю, что я всегда скучала по ним, вот почему мне снились эти кошмары. Это как наказание за то, что я забыла о них.

        Он пристально смотрит на меня, будто у меня вот-вот вырастет голова. Или две.

        Слезы наполняют глаза, когда это горе обрушивается на меня из ниоткуда.

        Я не смогу с этим бороться, даже если захочу.

        — Это странно, правда?

        Он остается невозмутимым, но его рука тянется, убирая выбившуюся прядь волос с моего лица.

        — Это не странно скучать по людям. — он крутит прядь между пальцами. — Мне кажется, я тоже иногда скучал по тебе.

        Прежде чем я успеваю понять смысл его слов, его губы прижимаются к моим с нежностью, которая пугает до чертиков.

        Эйден не делает ничего мягкого. Он весь такой грубый и жесткий.

        Он обхватывает рукой мой затылок и притягивает ближе. Я охотно открываюсь, когда он исследует мои губы. Он целует меня медленно, слишком медленно, словно заново меня изучает.

        Как будто он потерял меня и наконец нашел.

        Я стону ему в рот, когда он обхватывает мою грудь через халат. Мои соски твердеют и напрягаются под тканью.

        Он проводит пальцем вверх и вниз по шраму, как будто запечатлевает его на память.

        Я закрываю глаза и сдаюсь его натиску. Нет ничего более сокрушительного и волнующего, чем поцелуй Эйдена.

        Нет. Меня Эйден не только целует.

        Мне поклоняются.

        Он забирает мой мир и переделывает его без моего разрешения.