Стальная рапсодия

Нашу гарнизонную гауптвахту Малечек воспринял почти с таким же удовольствием, как если бы это была комнатка его крановщицы.

— Я позабочусь, чтобы вам вовремя принесли ужин, — успел сказать я ему, прежде чем начальник караула повернул за ним ключ в замке.

— Я не голоден, — ответил он.

В этом я и не сомневался. По пути в гарнизон мы зашли в придорожное кафе, там я заказал гуляш. Для себя, Малечека и водителя. Это обошлось мне в шестьдесят крон, и самой крупной статьей этих расходов была стоимость апельсинового сока для водителя, так как, кроме пива и сока, у них никакого питья не нашлось.

Через несколько дней меня пригласили на заседание полкового комитета ССМ. Сразу же все стало ясно — меня ждет нагоняй за Малечека. За то, что дал ему увольнительную за пределы города, хотя и должен был предвидеть, что без инцидента с соперником дело не обойдется. Может быть, припомнят и сынишку Лакатоша.

Меня не мог ввести в заблуждение тот факт, что пункт повестки дня, для обсуждения которого я был приглашен, звучал совершенно невинно: «О выполнении социалистических обязательств в первой роте».

Готовый к самому худшему, я ждал в коридоре своей очереди. Когда меня пригласили войти, я окинул взглядом присутствующих. Кроме членов полкового комитета здесь находились председатель организации ССМ моей роты десятник Метелка, будущий инженер-химик, командир батальона надпоручик Матрас и его заместитель по политической части поручик Влчек. Я напрасно искал глазами майора Кноблоха. Мне не верилось, что он упустит случай посмотреть и послушать, как меня проработают и взгреют и по линии ССМ. Потом мне пришло в голову, что им мое прегрешение настолько ясно, что в присутствии начальника штаба просто нет необходимости.

Я извлек из заднего кармана брюк свою секретную, довольно потрепанную записную книжку, положил перед собой и приготовился докладывать. Председатель поздоровался со мной, однако слова мне не дал. Он рассказал все сам. Сообщил, что штаб батальона при помощи полкового комитета ССМ проверил, как моя рота выполняет социалистические обязательства. Затем привел различные цифры, а я, хотя и хорошо знал их, внимательно слушал. Произнесенные человеком не из моей роты, они звучали весьма впечатляюще. Я ждал, когда же раздастся обычное в таких случаях «но», за которым последует перечисление недостатков, ошибок и просчетов.

Вместо этого председатель отметил, что успехи подразделения были достигнуты в основном благодаря деятельности командира и той помощи, которую ему оказывает в работе организация ССМ. Он закончил свое выступление без какого-либо «но» и предложил присутствующим начать обсуждение.

Слово взял командир батальона надпоручик Матрас. Он отметил, что я добросовестно выполняю обязанности командира роты и что солдаты в целом меня любят. Мне не очень понравилось это «в целом». Потом появилось и долгожданное «но». По его словам, я составляю себе представление о людях на основании первого впечатления, имею склонность фамильярничать с солдатами и иногда принимаю необдуманные решения. Мне надо улучшить индивидуальную работу с людьми (в этот момент я вспомнил, майора Кноблоха), я не должен делить людей на умных и глупых. Мне необходимо избавиться от предвзятого отношения к старшим по возрасту офицерам. Они много делают для подразделения, и мне есть чему у них поучиться.

«Опять Кноблох», — отметил я про себя.

Затем поднял руку десятник Метелка и то же самое, только в других выражениях, сказал о моих положительных сторонах. Недостатки он опустил.

Последним выступил поручик Влчек.

— Наивысший критерий истины — это практика, — начал он. — А практика дала ряд доказательств того, что рота у Гоушки неплохая. Командир ее тоже хороший. Отлично работает и организация ССМ. — Помолчав минуту, он продолжил: — В последнее время много говорят о проступке свободника Малечека. Ему дали увольнительную, чтобы он выяснил отношения со своей девушкой. Это было правильное решение командира роты. А вот то, что Малечек попытался урегулировать отношения с соперником с помощью кулаков, никуда не годится. Но командир роты здесь ни при чем. И роту ругать за это мы не можем. Практика действительно главный критерий истины, но только в целом, в своих конечных результатах, тогда как отдельные случайности сущность истины не выражают. И в этом ошибается даже такой опытный товарищ, как майор Кноблох.

После выступления Влчека было принято решение, в котором перед организацией ССМ моей роты был поставлен ряд задач.

По дороге из здания штаба ко мне присоединился Метелка.

— Вы согласны с той характеристикой, какую мне дал командир батальона? — спросил я.

— Я согласен с тем, что было сказано положительного… Что касается недостатков, которые высказал в ваш адрес командир батальона, то у меня есть возражения.

— Недостатки он преувеличил, не так ли?

— Не преувеличил. Их у вас гораздо больше, но зачем о них распространяться на комитете?

— Зайдемте ко мне в общежитие, там поговорим, — пригласил я его.